Амнея28: Две вечности. Асфиксия

Собаки залаяли, будто понимая человеческую речь.

– Идём! – на единой радостной волне провозгласила я.

Мы вышли на дорогу, ведущую к главному входу в заповедник, и услышали торопливый выкрик:

– Подождите!

Эрмина подбежала к нам, щурясь при свете направленных на неё фонариков.

– Вы идёте изучать заповедник? Можно с вами?

Даже в темноте глаза девушки горели любопытством, напоминая два лазурных драгоценных камня.

– Мы выгуливаем собак, – пояснила я.

– О.

Эрмина посмотрела на питомцев профессора так, словно только сейчас заметила их гавкающее и топчущееся на месте присутствие.

– И правда.

– Не хочешь с нами? – спросил Джошени.

– Хочу!

Выражение восторга на милом лице Эрмины делало её похожей на ребёнка. «На ребёнка, – мысленно добавила я, – который не прочь отправиться поздним вечером в лес с людьми, которых знает всего полтора дня».

– Мы не заблудимся в темноте? – на всякий случай спросила я.

– Не волнуйтесь. Сегодня я уже раз десять гулял с собаками, так что выучил наизусть тропинки.

Раз десять? Когда только успел? Он явно преувеличивал, но я начинала понимать, почему псы от него в восторге. Мы прошли через главные ворота и оказались во власти заповедных лесов. Собаки послушно перебирали лапами впереди шествия, и было видно, что они привыкли к маршруту. Эрмина следовала за Джошени бодрым шагом, как по ровному асфальтированному шоссе. А вот я начинала выдыхаться. Выносливость Эрмины вызвала во мне уважение, смешанное с завистью.

Приходилось задействовать все возможные силы, чтобы не оказаться в одиночестве среди безликих чёрных деревьев. Днём лес выглядел блёклым и сонным, однако ночью картина менялась на противоположную. Постоянно чудилось, что кто-то смотрит из темноты, хотя кусты оставались молчаливо-неподвижными. Не было слышно даже хлопанья птичьих крыльев, что немного настораживало.

– Навевает воспоминания, – нарушил тишину Джошени.

– О чём? – спросила я.

– Большую часть детства я провёл в похожей местности. Мы с мамой жили уединённо в загородном доме, хоть и не так глубоко в лесу. Рядом раскинулся сад, и я каждый день наблюдал за ним из окна, как за какой-то передачей по телевизору. Не знаю, что меня так в нём привлекало.

– Ого, – с уважением выдохнула Эрмина.

– Переехав в город, я сильно удивился, что воздух может так отвратительно пахнуть, и что вокруг совсем нет деревьев. Я был сражён. Но и рад.

В голосе Джошени мелькнул странный оттенок. То ли ирония, то ли печаль.

– Приятно вот так окунуться в детские воспоминания.

– Ага, – согласилась я, вдруг осознав, что впервые слышу о детстве Джошени, хотя мы были знакомы не один год.

– Приятно и немного страшно.

Последние слова он произнёс еле слышно, поэтому вряд ли они предназначались для посторонних ушей.

– А ты выросла в городе, Ли? – спросил Джошени.

– Я родилась далеко отсюда, в небольшом городишке, который, честно говоря, больше напоминает деревню. Потом мы с родителями переехали, но не могу сказать, что скучаю. Мне нравится, когда вокруг много людей.

– Вот как.

– А я родилась в городе, – сказала Эрмина, – и меня радует смена обстановки. Заповедник потрясающий.

– Поэтому ты его изучаешь? – спросила я с улыбкой.

– …Да. Поэтому.

Мне показалось, или Эрмина ответила с небольшой заминкой?

– А ты долго работаешь в «Амнее»? – продолжила я расспросы. – Не страшно жить далеко от города?

Сложно было представить современную молодую девушку, разлучённую с благами интернета.

– Недолго. И не страшно.

– И профессора не боишься?

– Почему я должна бояться Нолана? – удивилась Эрмина.

– Он – мрачный тип, который внушает страх одним своим видом, как-то так, – ответила я.

– Нолан не ругает без причины.

Джошени с пониманием кивнул:

– Суровый, но справедливый, да?

– Угу!

Я хотела расспросить Эрмину подробнее, но собаки вдруг залаяли, обидевшись, что на них никто не обращает внимания.

– Тише, Триггер, тише, – ласково пробормотал Джошени.

– Шен…

Мне захотелось прочистить уши.

– Как ты назвал пса?

– Триггер, – ответил Джошени без колебаний.

– Странное имя.

– Точно, я же вас не познакомил!

Джошени всплеснул руками, напоминая заботливую мамашу, гордящуюся своими беспокойными отпрысками.

– Знакомьтесь, это Триггер. Это Нарратив. А это мой любимчик – весельчак Инсайт.

– Всё ясно, у профессора на уме одна только психология.

Возможно, зря я его побаивалась.

– Вы правы, – с серьёзным видом кивнула Эрмина, и в её голосе скользнуло осуждение. – Однажды он так заработался, что забыл обычные человеческие слова. Я с трудом его расшифровала. А потом отправила спать. Иногда он забывает питаться. Приходится долго стучать в дверь кабинета, чтобы он отвлёкся от своих бумаг и что-нибудь съел. Очень вредно для здоровья. А однажды он упал с лестницы, забыв, что находится на втором этаже.

Мы слушали, не смея перебивать Эрмину.