Амулет. Подземелья украденных сердец

– Не-не-не. Ты правду самую мне скажи. Неправду-то мне жевать старымися зубами не очень. Тебе самому-то этось-то на кой? – И Кодя испытующе посмотрел на Грея.

Мальчик задумался. Он внимательно рассматривал собеседника. Кодя не выглядел злобным или коварным. Как и все этворы, он был жутко любопытным, но что-то подсказывало Грею, что за этим любопытством скрывается что-то ещё. Он не мог разобрать, что именно, но всё-таки решил ответить.

– Мне нужно вернуть свою свободу. И воспоминания, – твёрдо сказал он. – Тогда я смогу найти свою семью.

– Угумса, – прогудел Кодя, изучая его седые пряди.

– Этот хелион, которого я ищу, украл вещь, которую я должен принести Мороку. И тогда он вернёт мне воспоминания. И я найду родных.

– Эвона шо!

Когда-то давным-давно Кодя сам провёл долгие годы в рабстве, просидев на цепи в тухлом сыром подвале у морских гоблинов. По глазам мальчика он сразу понял, что тот нуждается в помощи, но Кодя уже давно ни с кем не разговаривал, поэтому для удовольствия растягивал разговор.

Однако бесконечно они говорить тоже не могли. Кодя видел, что Грей спешит.

Он поманил мальчика пальцем:

– Ходись ближе.

Грей приблизился и присел перед ним на корточки.

– Я-то ведь служил у Мормоникса, – негромко сказал этвор. – Следил за ихней картотекою.

– У него была картотека? – Глаза Грея округлились от удивления. Он никак не мог представить, что такое возможно.

– А то нет? – хохотнул Кодя. – Былась и есть. Он жа старый совсем был. Где клюв евойный, не помнил ни разу уже. Пойдём поищем, чевой тебе надось. Гличеры ушли. Плакали долго. Любили они дедушку Мормоникса. Теперься я один. На, понеси-ка мои щепочки.

И Кодя повёл Грея в глубину помещения.

3

Рысь двигался в кромешной тьме по заполненному нечистотами широкому подземному проходу канализации, вода в котором доходила ему до груди. Уна сидела на его спине, закрывая обеими руками нос и рот от невыносимой вони, которой были наполнены подземелья.

– Терпи, – шептал он ей. – Это лучше, чем напороться на ледышку злыдня.

Он старался не шуметь, передвигая лапы под водой так, чтобы они не издавали всплесков. Но из-за этого двигался он совсем медленно.

Он шёл, превозмогая ужасную тяжесть, навалившуюся на него в тот момент, когда он оказался в подземелье. Он чувствовал, что с каждым шагом силы его покидают.

Таракан улетел на Васе вперёд, высматривая для них дорогу в темноте. Голоса злыдней приближались. Глупые этворы потеряли их на предыдущей развилке, но, сообразив, что выбрали неверное направление, вернулись и теперь быстро нагоняли беглецов. Их возбуждённые крики, гиканье, мерзкое хихиканье, удары крыльев ворон о воду становились всё ближе и ближе.

Вдруг по подземельям пронёсся страшный низкий гул. Тухлые воды пришли в движение, разгоняя волны по тоннелям. На головы друзей посыпался песок. В воду плюхнулись мелкие камешки.

– Что это? – шёпотом спросила Уна.

– Точно ничего хорошего. – Рысь прибавил ходу.

– Поворот! – Уна указала вперёд.

Рысь остановился. Прислушался. Его уши с длинными кисточками на концах поворачивались, ловя каждый едва различимый звук, раздававшийся впереди. Наконец он свернул вправо.

Не прошли они и нескольких метров, как вонючие воды подземелья снова пришли в движение. Большая волна катилась прямо на них. Уна почувствовала, как напряглось тело её друга.

– Рысь! Я боюсь, – прошептала она.

– Тише!

Вдруг кто-то снизу схватил его и буквально утянул под воду. Девочка плюхнулась с его спины и с головой ушла в тёмную жижу. Когда она вынырнула на поверхность, то увидела, как бурлящий водоворот подводной схватки быстро удаляется от неё.

– Рысь! – Она кинулась за ним.

Вода доходила ей до подбородка, двигаться было сложно.

– А-и! Е-и! Держи-и! – раздались возгласы злыдней позади.

Пытаясь спрятаться от взглядов преследователей, Уна снова резко погрузилась в воду. Она прижала колени к груди, чтобы не выскочить назад, но её упрямо выталкивало на поверхность. Она вынырнула, и тут же крыло вороны ударило ей по макушке.

– А-и! Е-и! – разносились по тоннелю голоса злыдней.

Уна тут же занырнула обратно. Что-то шлёпнулось рядом. Девочка раскрыла глаза под водой и увидела барахтающегося поблизости Дурра. Он с удивлением посмотрел на неё, но ничего не успел сделать – клюв его собственной вороны вытащил его из воды.

Уна опустилась глубже, чтобы как можно дольше оставаться невидимой, проплыла, сколько могла, в сторону от того места, где её видел Дурр, а потом осторожно поднялась наверх и увидела, как ворона уносит бестолкового злыдня вдаль.

И вот погоня исчезла в темноте. Уна осталась одна.

Её стало колотить от холода. Она уже совсем забыла про канализационную вонь. Ей стало настолько страшно и одиноко, что голова совсем перестала думать. Она даже плакать не могла. Невозможно было понять, куда теперь двигаться и что делать. Зубы отчаянно колотились друг о друга, пальцы коченели.

Как она раньше могла думать, что сможет пойти сюда одна?