Амурский вальс

– Точно-точно, Луцкий – твоя фамилия, привез пулеметы, винтовки и два броневика. Сколько лет прошло!

– Да не так много, всего два календарных года да два месяца. Третья зима.

В коридоре штаба возник какой-то шум, выкрики, и через минуту в кабинете появился Серышев, товарищ Степан. Его сопровождал внешне похожий на мастерового довольно молодой человек, с близко посаженными округлыми глазами, которого Илья когда-то давно видел. И тот самый «возница», видеть которого уже тоже доводилось. Теперь, при свете дня, стало понятно, для чего Хугос в первый раз пьяного разыграл. Среди возчиков – евреев нет. Им извозом было запрещено заниматься. Он был скорняк, а девушка, которая роль определенную играла в той постановке, была его дочь, Вера Зальцман. Впрочем, мать у нее была русской. А шубка из калана, увы, была «клиентской», временно позаимствованной, чтобы прикрыть Кристапа. Теперь они приехали на шикарном «роллс-ройсе», который, как флаг, переходил от одного правителя Владивостока к другому. Шофер при этом у машины не менялся. «Слуга трех господ» просто отдыхает. Здесь правителей было гораздо больше!

Степан облапил Илью, в ночь освобождения они и поговорить-то не успели: передали его с рук на руки и врассыпную.

– Да не меня, а Захара Головцова благодари, он тебя увидел, когда тебя на суд увозили.

– Это я знаю, Захар тогда со мной остался кандалы пилить, а сейчас порученцем при мне, и назад я его не верну тебе. Как там, дома?

– Да всю область освободили, соединились с забайкальскими и вышли на границу с хабаровскими. Говорят, что днями будет восстание в самом городе, вроде как японцы за реку засобирались. Но я уже третью неделю как «путешествую», последних данных у меня нет. Из первой партизанской здесь только сборный эскадрон из первого состава. Бороду бы сюда со всей дивизией!

– Одной дивизией здесь не обойдешься. Слушай, Илья, ты кого-нибудь из уссурийцев знаешь?

– Нет, но очень хочу познакомиться с Калмыковым, должок отдать.

В этот момент в дверь кабинета постучали, вошел командир разведывательного взвода Вадим Сухарев и исполняющий обязанности командира эскадрона Алексей Стрешнев.

– Командир, подь на минутку! – Илью позвал Стрешнев. – Мы их нашли, они над городом, заняли форты Александр, Петр, то есть «второй», и по всему периметру второй линии обороны, до «седьмого». В первой линии поместили уссурийцев и колчаковцев. Мы – в кольце, в двойном кольце. Их – больше дивизии. Насчитали двенадцать батальонов, потом плюнули и отошли. Обнаружены не были.

Сказано это было тихо, чтобы не волновать присутствующих гражданских.

– Спасибо, порадовали.

– И еще, командир, на арсеналах – пусто, большая часть ящиков просто набита песком. На минной позиции около двухсот мин, остальные – болванки, – добавил Сухарев.

– Не уходите. Минуту.

Илья повернулся и прошел обратно к столам.

– Извините, товарищи. Это – штаб, восстание не закончилось, оно продолжается. Товарищи члены Совета рабочих депутатов! Вас всех ждут в Совете, на повестке дня вопрос о власти.

– Но мы же не успели его обсудить?

– Есть решение: передать власть земцам и кооператорам. Его еще не отменяли.

– Но мы – единственная сила в городе!

– Кроме города, есть еще и окрестности, товарищ Зальцман. Противник только и ждет, чтобы у нас с земцами сорвалось соглашение. Товарищи командующие, в Совет вы еще успеете, у вас машина.

– Илья, ты о чем?

– Сухарев, Стрешнев, докладывайте! – сказал Илья, когда все посторонние вышли.

После их доклада, когда стало очевидным, что все здорово поторопились и сунули свои головы прямо тигру в пасть, он предложил Лазо и Стрешневу, в первую очередь, посетить американское командование и их консула, а уж потом ехать на бесконечно длинное заседание Совета области.

– И не забудьте, пожалуйста, о патронах к «льюисам». А я к французам наведаюсь, меня приглашали.

Похлопав по холке любимого Орлика, уже не в гражданском, а в полевой форме Амурского войска, Илья взнуздал его и, в сопровождении пяти казаков, двинулся к гостинице «Ницца», она же «Тихий океан», где находился французский консул и штаб их командования. Война – войной, а кроме недоеденного завтрака, с самого утра у него маковой росинки во рту не было. Рядовых казаков в гостиницу не пускали, они расположились прямо напротив здания гостиницы и с некоторым недоумением смотрели, как их разглядывают прохожие. В здании, напротив гостиницы, располагался венерический диспансер. Илья же в ресторане встретился еще раз с тем молодым лейтенантом, который приглашал его посетить броненосец. Французы собирались домой, их авантюра с поддержкой Колчака провалилась, и им по большому счету было уже все равно, что будет происходить в этом далеком, забытом богом, краю. Так как ни газет, ни объявлений о том, что произошло, еще не было, то разговор зашел об утренней стрельбе в городе.

– Мы оказали военную помощь депутатам местной думы от Земского собора и низложили генерала Розанова.

– А кто это мы?

– Красные, красные партизаны-амурцы.

– А, это те, которые нахлопали по ушам генералов Куриту и Ямаду?