Анабасис во времени

Помимо всего прочего, Бюро контролировало «Межэпохальные хронолинии», но делало это спустя рукава. Каждый мог отправиться в прошлое при условии, что не возьмет с собой ничего, противоречащего эпохе (за исключением контрацептивов). Для любителей же контрабанды существовали «таймеры», независимые операторы хронокораблей, которые за определенную мзду доставляли страждущих в любую точку и в любой экипировке. Правда, путешествия во времени были многим не по карману, а те, кто мог позволить себе короткую экскурсию в прошлое, дружно выбирали «Диснейленд» двадцатого столетия.

Алек решил захронолизировать деревушку у подножия холма и двинулся туда по полям, испещренным оросительными каналами. Деревня пустовала, но оператор не расстроился - красочные кадры вполне сгодятся для фона. Он брел по живописной улочке, поворотом головы фиксируя каждую деталь, как вдруг из шлема донесся легкий щелчок - верный признак, что пора сменить микропленку. Алек быстро вставил новый картридж, старый сунул в футляр. Всего картриджей было пять, с десятью микропленками в каждом - достаточно, чтобы заснять «Восхождение» (анабасис) от Сард до Кунанкса и «Нисхождение» (катабасис) по маршруту Кунаке- Трапезунт. Пока удалось израсходовать только два.

Алек едва успел спрятать футляр во внутренний карман панциря, как из ближайшего дома выскочила девушка и бросилась ему в ноги.

У незнакомки было лицо сказочной пери, в огромных карих глазах застыла мольба. Не отводя взгляда, она затараторила на ахеменидском наречии, которое Алек освоил методом гипновнушения перед путешествием в Сарды.

- Меня зовут Сарайи, О Великий! Прошу, пощади. Мои собратья задумали продать меня Оронту, и продали бы, не явись сюда армия Кира. Теперь все бежали, а меня бросили на произвол судьбы. О Великий, позволь быть твоей верной спутницей! Я буду готовить тебе кушанья, подносить ячменное вино, собирать отборнейшие фрукты...

-Довольно! - отмер наконец Алек. - Я всего лишь пельтаст и не могу взять тебя с собой, даже если захочу, а мне совсем не хочется. Поэтому прекращай ныть и поднимайся.

Не сводя с него глаз, девушка повиновалась. Красная с синим шаль отчасти скрывала черные как смоль волосы. Те же цвета преобладали в одежде - в свободной алой блузе и синей юбке чуть ниже колен. Алек прикинул, что босоногой красавице от силы шестнадцать лет.

Сарайи вновь попыталась разжалобить несговорчивого спасителя.

- О Великий, если уйдешь, я погибну. В округе нет ни ячменной пищи, ни молока. Я несчастна, напугана и одинока. Если мои собратья вернутся, то прогонят меня или, хуже того, продадут первому попавшемуся ожиревшему сатрапу. Я голодна, напугана и растеряна.

Алек беспомощно уставился на несчастную: как-никак он был на десять лет старше, а это налагало определенную ответственность. Вдобавок, Сарайи напомнила ему его сестренку, чем окончательно сдвинула чашу весов в свою пользу.

- Куковать умеешь?

Сарайи недоверчиво моргнула:

- Куковать?

- Да, как кукушка. У греков сейчас нет продовольствия. Но будет, как только доберемся до лагеря. Там я раздобуду тебе поесть. А пока следуй за мной на расстоянии.

- Но зачем мне кричать горлицей?

- Затем, чтобы подать мне знак, не попадаясь на глаза солдатам.

- А почему нельзя попадаться им на глаза?

- Потому. Хватит вопросов, молчи и слушай. Здесь недалеко разбит лагерь нестроевых. Спрячься поближе к реке, там собаки тебя не учуют, и периодически кукуй. Вот так, -продемонстрировал Алек. - Теперь ты.

- Ку-ку, ку-ку! - повторила Сарайи.

- Отлично. Так я сумею тебя отыскать, когда принесу еды.

Однако той ночью раздобыть еды не удалось. Алек забыл, что армия Артаксеркса похитила все припасы. В ярости он захронолизировал разграбленные обозы и возмущенных греков, а после, прихватив чудом уцелевшее одеяло, выбрался из лагеря и крадучись двинулся к нестроевым.

- Ку-ку! - раздалось над самым ухом. - Ку-ку!

Алек отдал Сарайи одеяло, объяснил, что благодаря персам закрома пусты и, сунув в маленькую ладошку монету достоинством в половину дарика, велел девушке возвращаться в деревню. Однако та проворно расстелила на земле одеяло, легла на одну половину и прикрылась другой.

— Спокойной ночи, О Великий.

Алек вздохнул, рывком поставил упрямицу на ноги, забрал деньги и, накинув одеяло ей на плечи, повел к нестроевым. Там он за целый дарик выкупил у оружейника-грека по имени Анитий обоз для ночевки и взял со старика клятву по-отечески приглядывать за подопечной. Потом сговорился с сапожником, чтобы тот смастерил пару сандалий, после чего вернулся в лагерь, гадая, выиграл он или проиграл, обзаведясь вавилонской невольницей.

Наутро эллины узнали про гибель Кира и отступление Ариейя, который вместе с войском обосновался на окраине деревушки Итерна в двадцати стадиях[4] от лагеря. Клеарх счел Ариейя достойным кандидатом на трон и отправил к нему с предложением Менона и Хирисофа. Следом явились посланцы правящего царя с требованием сдаться. Клеарх объявил, что слово «поражение» грекам незнакомо, и выгнал парламентеров вон.