Анафема в десятый круг (СИ)

Вика вернулась, и пришло время начинать сэт. Я занервничал. Вообще-то нервы на сцене не моя черта. Но с учётом последних событий, волнение почему-то захлестнуло меня. Проблема заключалась в том, что Вика отказалась писать музыку совместно. Лишь «Станицы дневника» являются совместной работой. А потом она отказалась. Не знаю почему. Всё началось с того момента как мы вернулись с утёса. Конкретно после написания этой композиции и своего рода утверждения, если можно так это назвать. У нас оставался час свободного времени, всё таки с Викой дела продвигались гораздо быстрее, она умело подхватывала инициативу, вносила дельные поправки и в нотной грамоте как и в целом в музыке она была профи, не меньше меня. Я решил поработать с черновым вариантом одной своей нотной писанины. Всё-таки музыку, так или иначе я пишу, остальные вносят предложения на изменения, или точнее сказать это делала только Вика, всех остальных и так всегда всё устраивало. А зря. В общем тогда-то возникла загвоздка. Если с музыкой разобрались играючи быстро и добились конечного результата, устроивший всех без исключения, то со словами-то и вышел фокус. Она вдруг решила оставить слова своей партии исключительно за собой. Причём не только в качестве единичной акции так сказать, а на постоянной основе. И была непреклонна, как бы я не пытался её переубедить. Вот и получается, что никогда не знаешь, что можешь услышать.

- «Теория вероятности» - объявила она в микрофон.

- Ты дописала партию?

- Уже да.

Это насторожило. Она уже не злилась. Было очень видно этот её надлом внутри, причём судя по лицам всех остальных на сцене, виден он был всем без исключения. Даже не смотря на солнцезащитные очки скрывающие её глаза.

   (Р:   - Тысячи строк в ночи написав,   Желая не видеть в глаза, не знать   Ворону белую, не видеть во снах,-   Удар, и дым стал, мой сон заменять.   В невозможности спать, назад отмотал.

   Пытаясь себя понять, перелистал,   Войны, обрывки календаря.   Но запутался сам, в начале начал.   Пустые слова - гневно, в сердцах.   Мысли в стихах - за глаза на листах.   Травила ядом, а я, поджигал,   Украла сны, кошмаром кошмар, очернила…   О чернила запнулся, не ожидал…   Увидеть я, ту, с кем воевал.   Очертил я, пером, но даже не знал.   Незнакомкой, она поселилась в мечтах.

   Брошен жребий, против и за,   В механизме весов, разум - душа.   Вероятно, сладка дымка странности,   В теории вероятности.   Но, только если, странник ты -рискни.   Вероятно, сможешь по шипам идти.   А если можешь - лети,   Но только если,   Очень, срочно, разум включить.   Но только, если,   Пламя ярче, чем свечи в ночи, он затмит.

   Там, где сердце в пожаре горит,   Грани чувства-каприз, обличил, -   Вероятно, незнакомку спасти,   Но падает вниз, чёрт возьми!   (В:   - Острым лезвием, по струнам смычок -   Так рисуешь ты, нот идеалы.   Я рисую так линии алым,   Кровью по струнам, река потечет.   Таков мой текущий счёт, вероятности,   Ведь ты не учёл, рамки крайности.

   Ты - пророк, а, я - порок и боль.   Проиграла, с тремя легионами бой за престол.   Ртутью, дышать тяжелее стало.   Достало, не помня снов, с виски без слов,   Зарывать чувства в песок.   Легиона пленницей стала,   С цепями у ног, я устала,   К виску, постоянно вскидывать ствол.   Ядом, отравлена - пала.   Ядом отравленный мой рок-н-рол.

Честно? Я был поражен. И дело не в том, что это звучало плохо, вовсе нет. Это звучало жёстко, отчаянно мощно, в гранже на грани с отборным металом, это было круто вне сомнений. Дело в ней самой. Это было чистым отчаянием. Её голос пронзал насквозь тысячью отравленных спиц. Меня пошатнуло изнутри.