Анаконда

— Граненые алмазы — брильянты. В Финляндии есть такая фабрика в Куопио по огранке сырых алмазов. Наши криминальные группы переправляют туда сырые алмазы из Якутии и получают готовые, амстердамской огранки, работы лучших европейских мастеров брильянты. Вот ты специалист, ты можешь отличить огранку амстердамскую от индийской, пражской или смоленской?

— Конечно.

— А стоимость у них разная?

— На мировом рынке очень большие «люфты».

— Вот то-то же и оно! Так называемый «индийский товар», мелкие алмазы они обрабатывали на наших нелегальных фабриках, а покрупнее в Финляндии. Так что дамочка эта, что частенько ездила навестить родителей и детей, обучавшихся в специальной школе с математическим уклоном в Москве, оказалась идеальным курьером.

— И вы вышли на банду, затем на заказчицу — Мадам Анаконду. Но как вышли на хозяйку всего этого разветвленного бизнеса? Неужели курьерша-«дипломатка» легко сдалась?

— Сражалась до последнего. Но — свидетели, видеосъемка, «пальчики», вещдоки, изъятые на границе. Скандал!.. Тут пахло не потерей большой звезды, а расставанием с имеющимися тремя средними. Это для мужа. А ей просто грозил срок. Вот все это взвесила дамочка и... дала показания на Хозяйку. Если от показаний не откажется, грандиозное дело может раскрутить!

— Она-то не откажется, — задумчиво проговорил Патрикеев. — Но вот... Хорошо ли ее охраняют?

— Мы постарались, чтобы утечки не было...

— «Вещицы» краденые отпустили в Финляндию?

— Да. Проследили, к кому они попали. Изымем, в соответствии с общепринятыми в европейских странах законами, когда закроем дело. Думаю, в интересах этой бабенки ничего не говорить Хозяйке.

— Ты с ФСБ работаешь по этому делу? Они ведь могут несознательно, но дать утечку, — скажем, поручить следить за мужем в связи с потерей к нему служебного доверия. Тот заметит слежку, начнет нервничать. Она тоже... Ситуация может оказаться сложнее, чем ты думаешь.

— Возможно, ты и прав. Я свяжусь с мужиками из ФСБ, обсудим режим особой секретности. Ты что, уже собираешься?

— Да. У меня тут кое-какие мыслишки возникли в связи с моей очередной командировкой в Вену. Там уже сидят наши, Черешнина и Бобренев, по факту похищения ребенка. Кстати, сына вице-премьера...

— Ну, это, наверное, другая семья. У нас вице-премьеров много. У «моей» детей нет.

— Там, понимаешь, тоже нити тянутся к крупной организации в России, занимавшейся торговлей детьми. И похоже, поддержку они имели очень высокую. Как минимум, за этим стоит жена одного из заместителей министра здравоохранения. Но думаю, кое-какие барьеры и ей было бы не взять, не будь у нее еще более могущественной поддержки. Вот и хочу одну версию проверить, которая тут, у тебя, и родилась в моей седой голове.

2 АПРЕЛЯ 1997 Г. МОСКВА.

ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ ПОЛКОВНИКА РЕУТОВА

Весна в этом году не задалась. Вот уж не везет, так не везет. С таким хорошим настроением ехал поездом Хельсинки — Москва полковник Главного разведывательного управления Виктор Сергеевич Реутов в Москву! Почему-то казалось, вырвется из дождливого Хельсинки, приедет в Москву, выйдет на Гоголевский бульвар, а там весной пахнет, листики повыскакивали из почек, травка пробилась сквозь зимние собачьи какашки. Весна в Москве!

В аэропорту у него на платной стоянке была машина, подержанный «Рено», а пришлось домой пилить на метро. Да ведь не так и далеко: от «Комсомольской» до «Библиотеки имени Ленина», там из-за замеченного на вокзале дождя прошел под землей на «Арбатскую», вышел на площадь, к «Праге», улыбнулся: дождь кончился, и на «Прагу», с которой во время работы в Генштабе были связаны приятные воспоминания о юбилейных офицерских банкетах, приятно смотреть.

Дождь кончился, но было прохладно, неуютно. Весна в 1997 году явно задерживалась. Он спустился в подземный переход, постоял минуту возле девушки, срисовывающей смеющееся сержантское лицо с фотографии, которую держала в сухих бледных руках женщина лет сорока пяти—пятидесяти, во всем черном. Домысливать ситуацию не хотелось. Он прошел мимо. Но потом, когда шел по Суворовскому бульвару до Никитских ворот, все время вспоминал смеющееся лицо мальчишки-сержанта и застывшее — его матери. Ситуация, к сожалению, достаточно распространенная для «мирной» России 1997 года.

Реутов вошел во двор своего дома, поднялся на третий этаж, открыл дверь квартиры, с удовольствием вдохнул нежилой пыльный воздух. Вот он и дома! А дом, даже холодный и нежилой, пахнет теплом. Домашним теплом.