Анаконда

Мадам тяжело вздохнула, расслабленная удушающим зноем, раздосадованная, что, наверное, все еще спортивная, активно плавающая, играющая в теннис и держащая фруктовую диету Настя в своих шортах выглядит в глазах окружающих привлекательнее ее. В том числе и в глазах ее спутника. Но вслед за этой раздражающей мыслью пришла и другая, успокаивающая. Ночью-то не в ее черный лобок уткнется губастенький референт, а в рыженький Мадам. А Настенка пусть развлекается со своими узкоглазыми желтоморденькими знакомцами.

Один из них, с сахаристо-маслянистой улыбкой на круглой лоснящейся роже, уже подрулил к месту, где стояли гости из России, выскочил и подобострастно распахнул дверцу шикарного белого лимузина.

Машина медленно тащилась по забитой транспортом главной улице города Оrchard Road, за окнами мелькали витрины шикарных магазинов, офисов крупнейших фирм. Улицу щедро украшали китайские фонарики, транспаранты на китайском, английском, арабском языках. По тротуарам, ловко лавируя между лотками с жарящейся, парящейся, остро благоухающей нищей, тонкими индийскими платками, арабскими украшениями из серебра и золота, поделками индусов из драгоценных и полудрагоценных камней, текли потные толпы людей в шортах, легких майках и блузках, тропических шлемах, панамах, шляпах.

Мадам даже пожалела их. В машине-то мощный кондиционер; дышалось легко и свободно. От недавнего льющегося по телу неприятными струйками пота осталась только как воспоминание легкая липкость. Свободные от одежды места обвевал ветерок с какой-то душистой добавкой, идущий из кондишена. А пара глотков ледяного коктейля, выпитых сразу же, как сели в салон, и вовсе примирили Мадам с Сингапуром.

— Чего они так радуются? — удивилась уже более мирно настроенная Мадам. — Праздник тут у них какой?

— А тут все время праздник. Неделю назад по лунному календарю сразу за Рождеством наступил китайский Новый год, затем — индуистский, потом пришел черед мусульманского Нового года. Так и празднуют. Остановиться не могут. А сейчас у них фестиваль.

— Молодежи и студентов?

Настя с интересом посмотрела на потное, с потеками размазанной пудры лицо Мадам.

— Нет... Фестиваль вкусной еды.

— А в остальное время что, невкусно кормят? — вдруг проявил интерес к теме референт по Азии.

— С добрым утречком! Проснулись? — нарочито приветливо обернулась к референту Настя. — Вы по какой стране будете специалистом?

— По Афганистану. Я на пушту свободно говорю, — гордо заявил референт.

— О, замечательно! Это вам здесь о-очень пригодится. Если удастся найти хотя бы одного китайца, знающего пару слов на пушту. А английский у вас как?

— Второй язык был в МГИМО.

— Тогда не пропадете, даже если потеряетесь.

— А чего это ему теряться? — подозрительно зыркнула на нее Мадам. — Мне он постоянно нужен. По работе.

— Ну, это я сразу поняла, — хихикнула Настя. И тут же, спохватившись, приняла серьезный вид. — Вы спрашивали про еду? Еду здесь готовят очень вкусно круглый год. Конечно, к ней надо привыкнуть.

— Есть хочу, — протянул референт.

— Чего? — переспросила Мадам.

— Хочу есть.

Мадам на минуту задумалась.

— Мы сейчас куда?

— В отель.

— А можем по дороге где-нибудь перекусить?

— Без проблем.Что бы вы хотели?

— А все равно. Лишь бы побольше и повкуснее.

— Понятия о вкусе здесь очень своеобразные.

— Ну, мяса какого-нибудь, овощей.

— Супа, — вставил молчаливый референт.

— А... — понятливо улыбнулась Настя. — Если вы хотите съесть чунь яньджу, то нам нужно пойти в «Тунь лайшунь», ресторанчик, где подают баранину по-магометански.

— А почему в Гонконге и по-магометански? Я думал, здесь китайская кухня.

— Здесь столько кухонь, сколько народностей. Больше всего среди жителей Сингапура китайцев, индусов и арабов. Их гастрономические пристрастия, так сказать, витают в воздухе. Если бы вы не боялись выглянуть наружу...

— Избави Бог...

— То сразу же ваши носы почувствовали бы волшебные запахи мусульманской кухни. Опережаю ваши вопросы, потому что сегодня совпали праздник конфессиональный у местных мусульман и праздник вкусной жратвы.На ресторане не экономим? — на всякий случай деловито спросила Настя.

— На еде вообще не экономлю.

«Оно и видно», — не сказала, но подумала стройная Настя, оглядывая выпирающие из летнего платья телеса своей работодательницы.

Водитель остановился перед большой вывеской, на которой китайскими иероглифами были изображены слова, прочитанные Настей вслух как «Тунь лайшунь».

В ресторане было прохладно и уютно. Тихо гудел мощный кондишен. Пахло всякими специями, приправами, благовониями.