Аналитика как интеллектуальное оружие

Все традиционалистские, баас-социалистические, националистические и исламистские попытки возрождения Афганистана, Турции, Ирака, Афганистана, Египта и т. д. в своих управленчески-аналитических аспектах являются копиями западных, советских, а теперь российских моделей, построены на прямом калькировании управленческих технологий, кадров и подчас находятся под прямым или косвенным их контролем. Есть маленькие островки древних управленческих технологий, возникших на эзотерических традициях египетских посвящений (у коптов), у зороастрийцев, бабидов, «Ходжатие» в Иране, носители домусульманских духовных практик, распространённых преимущественно в элитарных кругах, однако говорить об их каком-то воздействии на мировые политико-экономические процессы пока не приходится. Наверное, мусульманская аналитика сегодня объект внимания полицейских академий в Европе, упреждающих исламский экстремизм мусульманских диаспор.

Главной целью ультраинтегристских стремлений в стиле тайного общества «Ходжатие» было примирение суннитов и шиитов, двух враждующих ныне течений ислама.

Индия –

стремительно растущая держава, имеющая глубочайшую культурно-историческую традицию. Древние корни общей индоевропейской семьи накладывают свой отпечаток и на Европу, и на Индию. Очевидно, в силу сходства метафизически-эзотерических корней индийским программистам, исследователям, аналитикам проще интегрироваться, постигать наработки западного аналитического сообщества, тем более, что вся нынешняя их государственно-административная структура (включая английский язык) является более менее удачной копией с западной (пусть менее развитой, но принципиально не иной). У индусов блестящая военная разведка, развивающиеся аналитические структуры, неплохая армия. России хорошо иметь подобного союзника (и рынок сбыта военной техники), однако Индия – не самостоятельный игрок, её аналитические наработки (помощь, альянсы) могут быть играть лишь вспомогательными, инструментальными. Напомним и то, что Индия неагрессивна, её государственнические инстинкты притушены, воздействие исламского фактора со стороны Пакистана (да и то, что в ней самой есть мусульманская община, насчитывающая свыше 180 млн человек) даёт её руководству лишь узенький коридор для манёвра. Некоторые задатки государственности, регулярного административного управления (не на всей территории, а преимущественно на Севере и в Центре) индусам привнесли только Великие Моголы (в XVI веке – турки и персы). Британское владычество создало индийскую колониальную государственность и как антитезу ей

Индийский национальный конгресс, орган осуществления национального самосознания. Веками Индия жила вне политического самосознания, и до сих пор оно окончательно не сформировано. Английская калька в социологии облегчает взаимодействие-понимание со всем миром, но вряд ли способствует Национальному проекту

и прорывам интеллектуально-технологического плана. Индусы могут обучить мир медитации, индийской кухне, использованию мирного атома. В отдалённых Ашрамах (монастырях), возможно, ещё существуют древние аналитические традиции, но вряд ли они оказывают существенное воздействие на политическое, духовное и нравственное развитие страны. Хотя в древнеиндийской философии, индийских эпосах потенциально заложена мощная аналитическая традиция. Это и «Классическая йога» – трактат Патанджали, и «Ригведа», и «Махабхарата», и «Бхагават Гита» с системным анализом мира Кришны на колеснице между войсками на Курукшетре, т. е. на «поле Куру» (санскр.), где, по преданию Махабхараты, некогда произошла священная битва между пандавами и кауравами. Существуют и дзен-буддистские новоделы (по индийским меркам времени), утверждающие, что мир пластичен, и его можно изменить силой своей воли (в европейском понимании – интеллектом).

Небольшие страны Юго-Восточной Азии, имея свои культурно-фольклорные традиции, испытывают сильнейшее воздействие Индии, Китая, Запада (США). Вряд ли здесь можно говорить о значимых аналитических традициях (Вьетнам, Таиланд, Тайвань, Южная Корея, Индонезия).