Аналогичный мир - 3 (СИ)

И Марья Петровна невольно улыбнулась: раз он заговорил о сущностях, значит, самое страшное миновало. Не у него первого срыв, да у каждого, прошедшего через войну, такое, массовое — она горько усмехнулась — явление. И рассказывали, и сама видела, и у самой… чего там скрывать. Правда, обошлось без свидетелей, сама отбушевала, сама справилась, хорошо — никого не убила и не покалечила, и тоже только потому, что никого рядом не оказалось. Гаря ещё лучше многих держится. Ну, так на то он и Крот, «легендарная, — как шутит Змей, — личность, широко известная в узких кругах». И конечно, это такой удар, когда знаешь, что все погибли, давно, когда уже переживёшь, успокоишься, и тут такое… как по ране ударят. Недаром и комендант, и особист, даже ничего этого не зная, всё равно всё поняли, особист даже сказал, что к лучшему, мол, теперь испугавшиеся затрепыхаются и проявятся. И остальные сразу вспомнили о своих делах и разошлись, оставив их вдвоём.

— Я не мог тебе сказать тогда, в январе.

— Господи, Гаря, я всё понимаю. Дважды похоронить…

— Понимаешь, Маша, если бы я тогда, в сентябре, настоял, если б знал… он был бы жив, я бы увёз его, — Бурлаков мягко высвободил руки. — Ладно, чего жалеть о несделанном. Давай о делах.

— Давай, — готовно кивнула Марья Петровна. — Ты обратил внимание, что бывшие рабы практически все семейные?

— Да, — Бурлаков залпом допил остывший чай и придвинул к себе бумаги. — Будем надеяться, что браки не фиктивные. Маша, справки по многодетным подбери пожалуйста. И сходи к Львёнку, пусть по подросткам подготовит.

Началась обычная рутинная работа. Марья Петровна не любила её, но сейчас была даже рада. Лишь бы он успокоился.

* * *

Стояли тёплые весенние дни. Элли не помнила такой весны. Весна — время томления, неясной тревоги, нелепых ожиданий, а сейчас… тихое умиротворение, покой. Такой… такого она ещё никогда не испытывала. И всё это сделал простой газетный лист.

Она ехала в Колумбию, надеясь найти там работу. В Колумбии жила Мирна — её подруга, однокурсница и соседка по комнате в общежитии медицинского колледжа. И она не ошиблась: Мирна встретила её радостно, попеняла, что так надолго и безвестно исчезала, и согласилась, что пока Элли поживёт у неё, оглядится и присмотрится.

— Деньги у меня есть, — сразу сказала Элли.

— Оставь себе, — отмахнулась Мирна. — Тебе надо одеться и вообще. Ты же меня сколько раз выручала.

— Да, а как твой… — Элли замялась.

Но Мирна только расхохоталась.

— Это который? Да ну их всех в болото!

И Элли рассмеялась в ответ.

Посовещавшись за чашкой кофе с тортиком, вернее, тортиками, они решили, что спешить некуда, надо осмотреться, подумать, ну и…всё понятно. Два дня прошло в упоительной беготне по магазинам даже не так за покупками, как просто посмотреть. Благодарение богу, что осталась в прошлом война с её нелепыми призывами к личным самопожертвованиям и самоограничениям во имя общей победы. Правда, их и раньше не соблюдали, и каждый жил по своим средствам, а кто мог и сверх средств, а уж теперь-то… А она жутко отстала от моды. А на третий день Мирна разбудила её, потрясая газетой.

— Мой бог, Элли, ты только посмотри, я-то сдуру чуть не сняла там дом, ужас какой, ты только прочитай!

Элли сонно села в постели — накануне была в театре, ну, да, кабаре, но не дорогое, очень весёлое, так что вернулась за полночь — и взяла свежий, ещё пахнущий типографией лист «Новостей». И на неё с газетной фотографии глянуло страшное мёртвое лицо Джима. Как она смогла удержаться, не закричать, согласиться с Мирной, что, конечно, квартира безопаснее такого отдельного дома, вот так убьют и не найдёт никто.

— Смотри, Элли, вот… «Труп пролежал не менее двух и не более трёх суток». Вот так зарежут, и никто даже не узнает. Кошмар какой. Ладно, — Мирна встала. — Я в душ, а ты посмотри ещё, если хочешь.

— Да-да, — откликнулась она.

И пока Мирна смывала в ванной пот, усталость и тревоги своего ночного дежурства в клинике, Элли читала. Снова и снова, хотя всё поняла сразу. Это Джек, больше некому. И пришёл к ней. «Здесь нельзя оставаться». Разрезал живот и перерезал горло… да, она понимает, что второе было уже ненужно, ранение в живот смертельно, если сразу не оказана помощь. А потом Джек пришёл к ней, был нежен и добр, отдал ей деньги. Двести тысяч на трупе, Джек их не взял, или… нет, она никогда не узнает, что и как там произошло, но она так же твёрдо знает главное: Джек убил Джима из-за неё, нет, ради неё. Он… он мстил за неё. И ничего больше она и знать не хочет. И думать об этом — тоже.

— Ещё валяешься? — в комнату вошла Мирна, задрапированная в полотенце. — И брось эту нудьгу, у меня сногсшибательная новость.

Тон Мирны был таким, что Элли сразу отбросила газету.

— Русские уходят, и их госпиталь в Спрингфилде становится федеральным. Я думаю, нам это подходит. Я уже крючки на нас обеих забросила. Так что шанс реальный.

Элли приоткрыла рот, соображая, и, взвизгнув, бросилась на шею к Мирне, смяв сразу ставшую ненужной газету.

* * *