Анамнез

Немного придя в себя, женщина подобрала бутылку воды, которую ей кинул Рома, прополоскала горло и стала потихоньку подниматься. Но вдруг она заметила как-то тусклый снопик света в траве. Наклонившись, женщина подняла мобильник, икающий экраном и показывающий, что ему нужна зарядка. Женщина сунула аппарат в карман и села обратно.

– Полегче? – спросил Рома, заводя машину.

– Угу. – тускло отозвалась Эмма. – Телефон чей-то нашла. Зарядка есть?

– Хочешь покопаться в чужой жизни? – усмехнулся мужчина.

– Нет. Делаю то, что умею: собираю информацию. Вокруг происходит какая-то хрень и нужно быть максимально вооружённым. И сейчас я говорю не про пистолеты и так далее. Нам нужно понимать, с чем мы столкнулись. А страх нам сейчас мешает трезво оценивать ситуацию. Поэтому я, пожалуй, начну работать – это мне всегда помогало.

Эмма воткнула тонкий проводок в гнездо мобильника и, включив его, нарисовала на экране самую распространённую букву «z» и не ошиблась. Телефон был явно девчачий, на заставке были розовые ленточки и сердечки, в фотоальбоме счастливые лица, а в мессенджере весело непрочитанное сообщение. Эмма открыла видео, перед ней возникло перепуганное лицо мальчишки.

– Привет! Рассылаю всем знакомым и вообще кому попадёт! Помогите мне! Я Клим. Я остался совсем один! Я живу в детском доме в Осторжево, я прятался от ребят, а когда вышел к ужину, то понял, что все куда-то пропали. Вообще никого нет! Вчера пробегали два странных мужика, но я не решился выйти. Они какие-то не такие были. – Мальчишка тревожно оглянулся. – Сегодня двадцать первое июля. Сейчас девять утра. Я на территории детского дома. Пожалуйста, помогите мне!

Эмма долго смотрела на телефон, потом перевела взгляд на Рому и произнесла:

– Мы, по-моему, проезжали поворот на Осторжево?

– И что? – проговорил мужчина.

– Нужно помочь ребёнку.

– Извини! У меня другие планы и есть цель. – Роман упорно продолжал двигаться вперёд.

– Рома, ты совсем ку-ку, что ли? Какая цель? – вскрикнула она. – Мальчишка в опасности, ему необходима помощь!

– Таких мальчишек и девчонок, я думаю, в округе полно́. А мы с тобой не белки-спасатели.

Эмма замолчала, глянула в окно на розовеющую полосу рассвета и, повернувшись к мужчине, жёстко сказала:

– Значит, я пойду одна!

Роман резко нажал на тормоз, машина остановилась, впившись во влажную почву глубоким протектором, и проговорил:

– Прошу! Ты думаешь будешь кривляться, а я терпеть? – Рома в упор посмотрел на женщину. – Извини, но я не из тех подкаблучников, кто, один раз переспав в женщиной, начинает за ней носить сумки!

– А ты из каких? Кто несёт какую-то свою особую миссию по свету, а женщин пользует просто как расходный материал?

– То есть вот это мне всё вместо спасибо за то, что я тебя оттуда вывез? – повысил голос мужчина.

– А, ну да! Точно! Я забыла, теперь я полжизни должна тебя благодарить за спасение!

Внутри Эммы взвился гневный ураган эмоций, женщина схватила свою сумку, вышла из машины и хлопнула дверью. И уже через несколько секунд она наблюдала, как в рассветной дымке, в лучах полыхающего на горизонте солнца тает удаляющаяся машина.

Оставшись одна, Эмма огляделась, почувствовала, как липкий страх пытается внутри неё проложить путь, чтобы сделать из неё жертву, тряхнула головой и пошла вперёд. Насколько она помнила, поворот на Осторжево был впереди!

***

Рассвет дрожал в раскачивающихся от солнца створках окна, катался вместе с ветром в отражении, бродил по мальчишескому спящему лицу. Клим поморщился во сне, шлёпнул себя по веснушчатой щеке, сгоняя муху, и резко открыл глаза. Он мгновенно сел на кровати, бросил испуганный взгляд на тщательно запертую изнутри дверь и облегчённо вздохнул. Значит, ночь прошла спокойно и пока можно не волноваться.

Мальчишка подошёл к выходу, приложил ухо к тонкому дверному полотну и прислушался. Как и вчера вечером вокруг было тихо, а это значило, что за ночь никто не забрался в здание детского дома и можно прокрасться в столовую и хорошенько позавтракать. Клим протащил по полу тумбочку, которой блокировал дверь, оттянул назад несколько стульев и, выглянув в коридор, посмотрел по сторонам. Пространство дышало тишиной, а значит, можно смело выходи́ть.