Анархия

Если уж на то пошло, кремация была достойным завершением земного пути. В памяти замелькали кошмарные истории о телах, которые бросали гнить в полях или скармливали собакам. Этими страшилками брат пугал меня в детстве.

– Не так уж и плохо.

– Это была идея Хейдена, – пояснил Дакс.

Говоря с ним, я наблюдала за Хейденом. Он помогал нести тело Уинстона. На меня не взглянул ни разу.

– Неужели?

– Представь себе. Причем давно, лет шесть назад, когда он еще не был командиром лагеря. Раньше тела убитых уносили за пределы лагеря и оставляли. Вроде бы с благой целью, чтобы солагерники могли их забрать и похоронить у себя. Но за телами никто не приходил, и они гнили. Вонь стояла ужасная…

Дакс припомнил запах и невольно сморщил нос.

– Хейден посчитал более уважительным сжигать тела, насколько позволяют условия.

Я была вполне согласна с Хейденом. Дакс умолк. Наступившая тишина была гнетущей. Вскоре унесли тело последнего налетчика. Земля быстро впитывала лужицы крови. Последние свидетельства сегодняшнего налета.

Через какое-то время из-за деревьев вышел Хейден. Он шагал понурив плечи и смотрел под ноги.

– А ты знаешь, что он лучше всех нас? – шепотом спросил Дакс.

– Знаю, – ответила я, продолжая следить за Хейденом.

Чувствовалось, его плечи успели принять и груз сегодняшних событий. Хейден шел молча. Мы тоже молчали. Не доходя нескольких футов, он остановился и наконец поднял глаза. Меня удивило его спокойствие. Казалось, он успел совладать со всеми обуревавшими его чувствами.

– Мэлин пошла сообщить родным Хелены, – монотонным голосом произнес он, поворачиваясь к Даксу.

Тот молча кивнул. Я чувствовала себя вторгшейся в жизнь чужой семьи. Люди скорбели о близком человеке, которого я совсем не знала.

– Тебе надо поспать, – заботливо сказал Дакс.

Под глазами Хейдена появились темные круги. Такие же были под глазами Дакса и моими. Мы все прожили исключительно тяжелый день. Казалось, он длился целый год.

– Тебе тоже, – ответил Хейден.

Кивнув Даксу, он повернулся ко мне. Его рука поднялась, словно он опять хотел взять мою, но затем опустилась. Хейден прошел мимо меня. Я торопливо простилась с Даксом и поспешила за ним.

Он замедлил шаги, но на меня не смотрел. Моя голова абсолютно опустела. Ни одной фразы, с которой можно было бы начать разговор. Да и что я могла ему сказать после случившегося? Сначала наша дурацкая перепалка, затем мрачная реальность смертей, включая и гибель Хелены. После таких событий любые слова были бесполезны.

Я еще плохо ориентировалась в лагере и не заметила, как мы подошли к его хижине. Это я поняла, когда Хейден плечом толкнул дверь и вошел. В его действиях ощущалась странная сила. Как будто его мозг пребывал в подавленном состоянии, но тело не сдавалось. Нечто похожее довольно часто испытывало и мое тело: когда разум истощался, прекращая все попытки, годы выучки брали верх и толкали тело вперед. Оно оказывалось упрямее и мудрее ума.

Хейден быстро снял ботинки и, прямо в одежде повалившись на кровать, накрылся одеялом. Я последовала его примеру. Хорошо, что днем я пополоскалась в душе. Сбросив обувь, я легла, поставив рюкзачок рядом с кушеткой. Едва оказавшись в горизонтальном положении, я поняла, что не усну, хотя и была жутко измотана психологически и физически.

Я вдруг четко осознала реальность своего положения. До сих пор я будто не замечала очевидного факта: мой плен в Блэкуинге – насовсем. Я дурачила себя мыслями вроде: «Буду правильно себя вести, помогать местным; возможно, приду на выручку в трудный момент, и меня отпустят». Однако события этой ночи наглядно показали мне: такого никогда не будет. Жесткие слова Хейдена засели у меня в мозгу. Какая же я была дура, если лелеяла надежды вернуться домой!

Мне суждено оставаться здесь до конца своих дней. И близких своих я уже никогда не увижу.

Или увижу при иных обстоятельствах, если им снова вздумается совершить налет на Блэкуинг. В лучшем случае я смогу лицезреть, как они торопятся унести ноги. В худшем (самый жуткий вариант) – когда им будет уже некуда торопиться. Сегодня, увидев брата, я поняла, до чего же скучаю по близким и дому. Странное обаяние Хейдена заслоняло от меня этот факт. Я слишком легко освоилась в его жилище, чего ни в коем случае нельзя было делать, и теперь обильно пожинала плоды.

Мне вспомнился темный гараж и мгновения, проведенные с Хейденом. Тело обдало жаркой волной. Я вновь ощутила соприкосновение наших тел, его губы, приникшие к моим. Удивительные ощущения, только вряд ли они повторятся после сегодняшнего налета на Блэкуинг. Мои солагерники напомнили Хейдену, кто я и откуда, а потому романтическим мгновениям в гараже не суждено повториться.

Отчаяние подкинуло мне другое воспоминание: как Хейден обхватил меня, не давая броситься в гущу сражения. Безоружной, не знающей, кто напал на лагерь. Я испытала замешательство, вспомнив его губы, прижатые к моему уху, и то, как упорно он старался, чтобы нас не заметили.

– Хейден! – тихо позвала я, не зная, спит он или нет.

Он долго не откликался. Должно быть, уснул. И вдруг…

– Что?

– Зачем ты это сделал?