Анастасия

А Ян, стоявший на террасе рядом с перилами, вспомнил тот момент, когда возвратился из гимназии. Еще только приближаясь к родным местам, он ощущал такой трепет, и его сердце учащенно билось. Тарантас вез его через знакомые и любимые с детства поля и леса. Наконец вдалеке показалась родительская усадьба. Дымы от печных труб сельских мазанок поднимались в небо и неспешно плыли, сливаясь с облаками. Вспомнилось и, как его встречали родители и слуги, светлый фасад дома слепил его. Мама обняла его при встрече, а он не удержался, чтобы поцеловать ее в покрытый морщинками уголок глаза. Он и отца крепко обнял и только потом пожал ему руку. Но Настася его не встречала, она служила в тот день мессу за упокой своей матушки. Они рады были видеть друг друга в последующие дни, но собственные горести и радости занимали и отвлекали их от действительности. Поэтому они не придавали персонам друг друга большое значение, хотя в детстве были совсем неразлучны. Теперь они считали себя взрослыми, свободными от детских привязанностей. День возвращения домой запомнился ему еще и радостным ощущением окружения родных стен, Ян крепко уснул тогда на знакомой постельке, под теплым одеяльцем.

Женщины, поздоровались, расхвалили платья, шляпки, зонтики и украшения друг друга, красоту дочери Пулсудских выделили отдельно, как того требовали правила приличия; а мужчины не могли не упомянуть о холенности Яна и добротности своих животов (конечно, вдали от нежного женского слуха). Марта и вправду была хороша, а Ян холен, но об этом нужно было обязательно упомянуть горделивым родителям.

Ян поцеловал руку Марты, та скромно поклонилась. Красота не впечатляла его, можно сказать, что он был ею избалован. Его окружало много симпатичных девушек и парней. И он ждал момента, когда можно будет поддержать диалог с пановой дочкой и узнать, чего она стоит. Пилсудских ввели в дом и усадили в удобные кресла и диваны в просторной гостиной у неразведенного камина. Комната была недурно меблирована, для этой цели нанимали специального человека из Киева. Все детали подходили друг другу по цвету, благородный желтый был взят за основу.

Маскевичи и Пилсудские не виделись долгое время, Пилсудскому досталось имение в соседнем местечке от бездетного дядюшки, куда он и переехал, уже будучи женатым. А через год у них родилась дочка. Выходило, что Марта была на год младше Яна. Раз они приезжали в Разумовку на юбилей пана, с тех пор каждый был занят своими делами. Снова двух старых друзей свел случай: оба – польские помещики, оказались на одном из аукционов по распродаже имущества, разорившегося помещика в соседней губернии. Обоим больше 50-ти лет, и они давно могли бы выйти в отставку, но еще находили в себе силы работать. До отмены крепостного права их семьи считались крупными помещичьими, но после 1863 года, когда российское правительство решила осуществлять реформу в пользу крестьян, им пришлось туго. Но это было давно, сейчас в гостиной огромной усадьбы сидели два успешных, уважаемых в губернии человека. Тем более, что владение землей было довольно прибыльным, если вести дела с умом. Поэтому им было, что обсудить, о чем расспросить. Правда, между ними была кое-какая разница, Пилсудский ставил себя на порядок выше своего собрата, потому что был чистым поляком, когда же матерью пана Маскевича была русская княжна, он был очень близок с матерью. Поэтому пан мог изъясняться на чистейшем литературном русском языке, эту же способность перенял у него и сын.

Пани Берта и пани Ангелика также были дружны между собой, сейчас они щебетали не умолкая, к их разговору присоединилась и Марта, после того, как Ян оставил ее, сказав, что должен помочь другу. На самом деле, он зашел в свою комнату за книгой и ушел читать в сад, потому что быстро утомлялся от светских разговоров, а иных такая приличная девушка как Марта не могла себе позволить с малознакомым парнем. Она все лепетала что-то о музыке, ее жанрах, несмотря на то, что Ян пытался перевести тему в сторону науки или философии.

Так время подошло к ужину. Добрый ужин состоял сегодня из жареной голонки и томатного супа, на столе также были разнообразные закуски из овощей. Ужин подавался к определенному времени, поэтому Ян вернулся и разделил трапезу со всеми. Мать упрекнула его за невнимание к гостям, и он, чувствуя вину перед родителями, весь вечер был невероятно обаятелен. Делился своими историями гимназисткой поры и даже умудрялся добро подшучивать над пановьями. Он не знал об уговоре родителей, а если бы и знал, то не воспринимал его всерьез. Он, конечно, был благодарным сыном, уважающим мнение старших, но браки по расчету, как он понял довольно рано, абсурдны и бессмысленны для мыслящего человека.

Настася прислуживала на ужине, и пан Пилсудский узнал ее:

– А не та ли это девчушка вашей служанки? – громко спросил он пана Маскевича и покосился на Настасю.

– Она самая, только служанка скончалась уж.