Анастасiя

Окружающие царедворцы и чиновники относились к иностранцу — лекарю: фрязину, по меньшей мере настороженно, если не враждебно. Этого нельзя сказать о женщинах, любопытство толкало их иной раз на весьма неожиданные поступки.

Так ко мне пришла однажды молодая купчиха с жалобами на боль в груди. Я быстро понял, что боль эта душевного свойства и вылечил красавицу личным участием в сем сердечном недуге.

Это обстоятельство оказалось весьма приятно для обоих партисипантов и долго скрашивало мое одиночество. Amore mia! Пока однажды муж моей Ундины, бородатый и огромный, как медведь, купчина не подстерег меня в переулке и не отдубасил своими железными кулаками. Лечился я потом две недели с помощью трав по выученным местным рецептам. Чуть Богу душу не отдал. Впрочем, скоро я нашел замену, любознательных женщин в Москве жило в избытке.

* * *

Но продолжу свои наблюдения. Квинтиллиану приписывают изречение: «Studendum vero semper et ubique» — учиться надо всегда и везде. И я ему следую.

Многолетние наблюдения мои за жизнью аборигенов приносили множество интересных впечатлений.

Одежда состоятельных и знатных вельмож больше напоминает турецкую или скорее татарскую, нежели европейскую. В ходу у девушек яркие девичьи кокошники, усыпанные жемчугами и драгоценными каменьями, из-под которых на плечи опускается длинная золотая русая коса. Бабы носят длинные до пят сарафаны, высоко подпоясываемые под грудь. Среди молодых женщин многие ну чистые мадонны — писаные красавицы. Bellissimo! Жаль, старятся быстро.

Мужчины гордятся высокими боярскими шапками, собольими или горностаевыми шубами с рукавами до земли.

Не имею также оснований подтвердить бытующее в развитых странах убеждение в чудовищной жестокости россов. Рассказывают, как неисчислимые дикие орды русских и татаро-монгольских воинов опустошают восточные границы Европы, точнее границы цивилизованного мира. Жгут города, вырезают женщин и младенцев, уводят живых в рабство. Эти знатоки ставят знак равенства между ортодоксальной христианской Россией и языческой Золотой ордой. Между тем, уже более ста лет Московское княжество не платит дани татарам. Ну, а кроме того, война — это всегда кровь и смерть. Французы говорят: «На войне, как на войне». Довольно бессмысленное выражение, означающее, что на войне все позволено.

Но жители Московии в большинстве своем миролюбивы и пассивны. Если и убивают, то только по приказу сверху. А болезненная приверженность к публичным казням, привлекающая сотни зевак на это нелицеприятное зрелище, вполне соответствует демонстративным сожжениям ведьм на площадях европейских городов по судам инквизиции. Чтобы наблюдать за этими зрелищами миролюбивые наши цивилизованные граждане нанимают все окружающие балконы и окна, поскольку мест на площадях городов оказывается недостаточно.

Кстати говоря, к юродивым, вещуньям и предсказателям в России относятся с уважением. Их не трогает ни церковь, ни население, ни стража. И здесь давно уже никого не сжигают на площадях.

Россия отстала от Европы в науках, искусствах и литературе. У нас есть Данте, Леонардо да Винчи, Боттичелли, Рафаэль Санти, великое Возрождение, Ренессанс, флорентийская школа, венецианская школа, у нас есть ученые и философы, школы и университеты. В России ничего этого нет. Здесь даже начальные школы отсутствуют.

Сто лет назад в Европе Иоанн Гутенберг изобрел книгопечатание. При противодействии православной церкви оно только теперь робко внедряется в Московии Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, которых гордо зовут первопечатниками. Поэтов в России нет, есть только тягучие народные песни, сказания и былины. Монахи ведут аккуратные летописи, их каждый год дополняют и дописывают. Художники-изографы пишут только иконы для церквей по греческим и византийским образцам, да еще похожие на иконы портреты-парсуны.

Для строительства храмов и крепостей приглашают архитекторов из Европы. Бон Фрязин, Алевиз Фрязин, миланец, Марк Фрязин, Соларий, Фиораванти — это все итальянцы, строившие Москву. А вот колокола и пушки русские научились у нас лить удивительно скоро и с ловкостью. Колокольные звоны здесь превосходят все, что я где-нибудь слышал.

Не мудрено это русское неуспеяние в науках и искусствах. Триста лет Россия безжалостно была придавлена татарским гнетом, триста лет русские князья получали право на княжение из рук царя, великого хана Золотой орды, стоя перед ним на коленях, и ежегодно платили ему ясак — дань с каждого двора и тамгу — таможенную пошлину с каждого товара.

Если не принимать в расчет немыслимую грязь на улицах, оглушающую вонь от отхожих мест во дворах, впрочем, нисколько не уступающую нашей, московиты достаточно чистоплотны. Любят и уважают баню, превращая её посещение в торжественный ритуал с выбеганием и купанием в проруби, с криками, если зимой, и обильным употреблением кваса, если летом. Зимой, впрочем, тоже, но уже с добавлением аква-вита, то есть spiritus vini, хмельного, по-здешнему. Сначала моются мужики, только после них женщины и дети.