Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

Однако есть и иное мнение. Много позже Ольга Эйхенбаум, делая ударение на намеренной резкости Мариенгофа, которая будто бы сыграла роковую роль в истории с сыном, рассказывала чуть иначе – в её версии девушка Кирилла тоже повесилась:

«Толя иногда раздражал своей нарочитой бесцеремонностью, грубостью. Его грубость в полной мере проявилась в страшной истории с сыном Кириллом: у него была любовь с девочкой из его класса, и он обратился к отцу за помощью. А тот сказал что-то вроде “вырастешь большой, тогда и решай свои вопросы. А сейчас отстань от меня”. И отправился “прошвырнуться” перед сном – Толя с Нюшей всегда по вечерам гуляли. На этот раз была хорошая погода, и родители гуляли долго, а когда вернулись домой, дверь из передней оказалась запертой. Толя её высадил, но и следующая, в коридор, тоже была заперта, как и дверь в комнату мальчика. Когда они, наконец, ворвались туда, то увидели, что Кирилл повесился. Они вынули его из петли, вызвали “скорую помощь” – врачи сказали: “Минут на двадцать раньше его спасли бы…” Мариенгофы позвонили моим родителям ночью по телефону, и папа с мамой пошли туда… Потом оказалось, что и подруга Киры повесилась у себя дома в это же самое время – видимо, Кирилл ей позвонил…»

Как подчёркивал сам Мариенгоф, наверное, было сразу несколько факторов. И эта любовь, и сама жизнь в безвоздушном пространстве сталинской эпохи. И советско-финская война. И ожидание Второй мировой. И возможное напряжение в отношениях родителей (не на пустом же месте возникли «Записки сорокалетнего мужчины»). Дмитрий Быков, ссылаясь на Юрия Нагибина, говорит, что девочка была беременной – и именно это сыграло решающую роль. Что ж, может быть и такое. Причин много. Они сгустились чёрной свинцовой тучей над головой Кирилла – и грянул гром…

Не неожиданно и не вдруг, а, как оказывается, вполне закономерно.

СЛУХИ, ФАКТЫ И БОЛЬШАЯ ЛИТЕРАТУРА

* * *

«– Муж с женой бранится, да под одну шубу ложится;

– Жена без грозы – хуже козы;

– Ты, земля, трясися, а мы за колышек держися;

– Кожу с ней снять да под себя постелить;

– Разорвись на двое – скажут, а что не на четыре;

– Лей на неё масло – скажет дёготь;

– Счастье пучит – беда крючит;

– Была бы постелька, а милый найдётся;

– Ласковое слово лучше мягкого пирога;

– Дай бабе волю, а она две возьмёт;

– Почесушки!

– Он на меня ногти грызёт;

– Не грози щуке морем, а бедному горем».

Из записных книжек Мариенгофа тридцатых годов

* * *