Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

Волков. Нет.В шпионах у Голштинца, у Петра,Престола русского – наследника,А он – тот без минуты венценосец –У Пруссака, у Фридриха ВторогоВ шпионской службе!Сумароков. Тише!Об том кричать на бале не полезно.Волков. Царица мне пожаловала шпагу,Но шпага та – символ лишь благородства —

Она тупа. Клинок комедиантский.Чтоб наточить его, чтоб сталОстрей, чем бритва брадобрея,Клянусь: я собственное сердцеВ твердейший камень обращуИ наточу старательно на нёмБезжалостную сталь. Нет, и тогдаРебяческим моё оружье будет.Пускай язык, глаза мои и мыслиКлинками станут! Боже, помогиВсем естеством, всем существом

Мне обратиться в шпагу. В шпагу! В Шпагу!Других желаний я теперь не знаю.Одно! Все остальные прочь!Им места нет свободного в душе.

Есть в этой «бритве брадобрея», в сердце, обращённом в камень, нечто легкоузнаваемое:

Как облаком сердце одето И камнем прикинулась плоть, Пока назначенье поэта Ему не откроет Господь:Какая-то страсть налетела,

Какая-то тяжесть жива; И призраки требуют тела, И плоти причастны слова.Как женщины, жаждут предметы, Как ласки, заветных имён.Но тайные ловит приметы Поэт, в темноту погружён.Он ждёт сокровенного знака, На песнь, как на подвиг, готов;И дышит таинственность бракаВ простом сочетании слов.

Это стихотворение Осипа Мандельштама «Как облаком сердце одето…» (1910) из первого издания сборника «Камень». Мариенгоф не в первый раз обращается к этому поэту. Получается глубокий текст, в котором между строк угадываются новые смыслы.

В пьесе звучат и мотивы, знакомые по «Заговору дураков». Там придворные шуты сговариваются с первым русским стихотворцем Тредиаковским, – в «Актёре со шпагой» театральная труппа сговаривается с Сумароковым. И в первом, и во втором случае речь идёт о революции. Только в «Заговоре дураков» это революция политическая, а в «Актёре» – культурная и политическая.

Сам образ «актёра со шпагой» идёт от портрета Фёдора Волкова, выполненного художником А.П. Лосенко. Там комедиант изображён в красной накидке и с кинжалом. Как уверяют искусствоведы, картина имеет два прочтения – культурное (актёр в образе) и политическое.

Обратимся к книге «Кинжал Мельпомены»437, где автор чётко обрисовывает всю ситуацию вокруг Фёдора Волкова: «Неслучайно – утверждали слухи – между офицеров затесался комедиант. Правда, главные заговорщики, Григорий и Алексей Орловы, кого не вербовали: всех отчаянных, недовольных, разорившихся… Но среди награждённых только трое без дворянского звания – братья Волковы и кассир Евреинов. И всех их теперь в дворяне. За какие такие заслуги и “известную всем” (как гласит указ) службу? И слухи ползли дальше, порой теряя всякую достоверность».

Все версии, почему Волкову вместе с братом императрица оказала такую милость, строятся на том, что актёр помог взойти Екатерине Великой на трон и во время переворота «действовал умом». На последнем и акцентируется внимание.

Первый слух строится на том, что Волков – умелый импровизатор. Якобы императрица после заточения Петра III прибыла в Петергоф для принятия присяги, а текст манифеста затерялся. Тогда из толпы вышел Фёдор Волков, посоветовался с приближённым Екатерины и спас положение: достал чистый белый лист и «зачитал» с него манифест.

Второй слух – что текст манифеста заранее был заготовлен Волковым и неким Григорием Тепловым.

Третий слух – что Волков, причастен к смерти Петра III.

Все эти версии дополняются излишней скромностью Волкова, которому Екатерина якобы предложила пост кабинет-министра и хотела возложить на него орден Андрея Первозванного. Но молодой человек от этого отказался и решил остаться простым комедиантом.

В пьесе «Актёр со шпагой» Мариенгоф даёт иную трактовку: Волков разоблачает на бале-макскараде шпионскую сеть симпатизантов короля Фридриха II. А началось всё с того, что прусский дипломат Фон Хоф вручил Петру III перстень с рубинами, образующими букву «Ф»: