Анатомия ада

7.Воскресение мертвых перед Страшным судом: Ад, Смерть, Земля и Море отдают своих мертвецов (Откр. 20:1 3). Как и на иконах Страшного суда, где традиционно присутствует этот сюжет, Земля и Море предстают как женские фигуры, а Смерть — как ссохшийся мертвен или скелет. Ал вынимает короб с воскресшими из своей пасти.

Из Апокалипс ш <>, XVIII п.

168

ПРОСТРАНСТВО НАСИЛИЯ

СИМВОЛИКА КАЗНЕЙ

«Языки ихъ вне висяху, яко бешеным псомъ». Видение Григория

Мучения грешников в пешерах и «отсеках» преисподней — один из важнейших сюжетов позднесредневековых лицевых сборников. Начиная с XVII в. в многочисленных Синодиках, Цветниках, Житиях Василия Нового такие изображения становятся едва ли не основной темой. Перед читателями разворачиваются длинные серии миниатюр, на которых бушует адское пламя, а грешники висят на железных крюках, подвешенные за ноги, за ребра, за языки, жарятся на огромных вертелах или кипят в котлах. Надписи указывают, кто именно принял ту или иную кару: «лихоимец», «чародей», «сребролюбец», «блудник», «тать» и разъясняют суть наказания: «червь неусыпающий», «тьма кромешная», «скрежет зубовный».

Основой для таких изображений служили многочисленные переводные тексты, визионерские истории и поучения — «Видение Козьмы игумена», «Слово Палладия Мниха о Втором Пришествии», «Видение Григория» из Жития Василия Нового и др.: в XVII в. их начинают подробно иллюстрировать, разворачивая длинные циклы миниатюр с «адской» тематикой. В старообрядческих сборниках XVIII-XIX вв. такие рассказы часто следуют друг за другом, и фигуры грешников заполоняют многие десятки страниц.

Загробные казни делятся на несколько типов: пленники ада либо страдают в различных отсеках преисподней, помещенные в огонь, холод, кромешную тьму, либо подвергаются атакам инфернальных созданий — адских червей, змей, птиц и лягушек, либо же их истязают бесы-мучители. При этом огонь или тьма чаще всего служат фоном, который знаменует одновременно само пространство ада и вечную кару грешников. В окружении

169

языков пламени или в зияюшем черном провале могут разворачиваться более изощренные сцены пыток.

Древний мотив симметрии прижизненного греха и посмертного воздаяния был актуален в Средние века и часто определял рассказы о загробных муках. 11а Западе этот принцип действует во множестве визионерских текстов и в изображениях: прелюбодеям отрезают гениталии, фальшивомонетчикам заливают в горло расплавленный свинец, обжоры и пьяницы вынуждены есть и пить без остановки и т.д. В древнерусской иконографии эта модель не была так популярна: чаше всего муки «распределялись» между разными категориями грешников без всякой (или почти без всякой) связи с их прегрешениями. Однако сама идея была знакома многим благодаря переводным визионерским рассказам, начиная с апокрифического «Видения апостола Павла» или «Хождения Богородицы по мукам» (так, апостол Павел увидел грешника, стоящего по колено в огненной реке, в то время как ангел-мучитель вырезал ему огненной бритвой язык: этот человек при жизни был чтецом, учил людей, но сам не соблюдал заповеди).

Самый наглядный и распространенный случай, когда грех на русских иконах и миниатюрах был связан с наказанием — казнь сквернословцев, лгунов, клеветников, лжесвидетелей и прочих людей, повинных в словесных грехах. Их изображали либо подвешенными в аду за язык, либо высовывающими длинные, иногда огромные, до земли, языки изо рта.

В XVII в. количество таких назидательных образов постепенно растет. Мы все чаше видим, что бесы варят пьяниц в огромном котле, змеи и лягушки терзают груди женщин, повинных в убийстве младенцев или в распутстве, а для колдунов отводится особая «пещера» ада, где их мучают змеи.

Популярность таких сюжетов в XVII в. связана не только с тем, что русские миниатюристы стремятся подробно и детально изображать все муки, описанные в текстах, но и с влиянием европейской традиции. Из Речи По- сполитой и с присоединенных украинских земель приходит все больше гравированных изданий и не известных раньше сочинений с демонологической тематикой. Одним из важнейших стало «Великое зерцало» — сборник кратких поучительных историй-exempla («примеров»), перевеленный с польского в конце XVII в. и включавший множество рассказов о посмертной участи грешников. Часто загробные наказания прямолинейно указывают на совершенное преступление — к примеру, здесь говорится о клеветнике, который после смерти был осужден «язык свой ясти»: его язык вырос до земли, и он был вынужден бесконечно жевать и откусывать его, наблюдая, как язык отрастает вновь. Этот рассказ перекочевал во множество лицевых Синодиков.

Образы воздаяния «подобным за подобное» широко распространились в старообрядческих сборниках XVIII в., которые включали многочисленные визионерские истории, в том числе, рассказы из «Великого Зерцала». Так

170