Андэ. Огонь, свет, жизнь

Лицо, лишённое привычной защиты, сразу становится чужим. Огромные золотые глазищи под тонкими бровями с изломом придают невероятную хрупкость облику. Совсем юный, столько вынесший, ещё больше взваливший на себя…

– Лика, почему ты так на меня смотришь?

– Любуюсь. У тебя невероятно красивые глаза. Не прячь их больше, пожалуйста.

На бронзово-золотистой коже румянец почти незаметен.

– Ты делаешь всё, чтобы мы опоздали. То предлагаешь вместе помыться, то отвешиваешь комплименты. На мне не традиционное одеяние, а обтягивающие брюки, учти.

– И трусы в сердечках? – осведомляюсь я.

– Разумеется, – невозмутимо отвечает Дэйн. – Показать?

И кто кого провоцирует?

– Я проверю – прямо в зале, после того как Совет Домов разойдётся. Жаль, что в Деоне не изобрели аналог визуалов – я с удовольствием обзавелась бы снимком тебя в этих трусах на троне… О! Можно достать из хранилища корону, тогда трусы лишние.

Громкий негодующий вопль:

– Лика!..

***

– Адэн Дэйнирайн, мы уже три часа топчемся на месте, – звучный голос Синта перекрывает бурчание главы Третьего Дома. – Из-за одного трусливого болтуна…

– Это оскорбление! – взвизгивает Нейд.

– Из-за одного трусливого самолюбивого истеричного болтуна, – с напором продолжает Синт, – мы не можем двигаться дальше. Предлагаю учесть обособленное мнение Дома Лайр и перейти к конкретному плану.

– Ты погляди, что творится, – шепчет мне на ухо Дэйн. – Наконец-то я не один против всех.

Прячу улыбку. Наконец-то он сдерживает свой острый язык – вот и результат.

– Не просто обособленное мнение! – рядом с главой ёрзает на жёстком кресле Сэрт в своей оранжевой хламиде проводника. И чего напялил? В костюме намного симпатичнее был. – Дом Лайр призывает всех не действовать сгоряча. Надо хорошенько подумать!

– Ещё лет двести, – бросает в воздух Варн. – Авось от мира что-нибудь да останется.

Супруга главы четвёртого Дома прячет смешок. Впервые на Совете Великих Домов Деона присутствуют дамы. Вопли Нейда по этому поводу не прекращались аж четверть часа, после чего моя гордость за Дэйна выросла до невероятных размеров. Муж выслушал возмущённую речь с каменным лицом и не изменил решение: супруги глав Домов имеют право голоса. «Я лишь узаконил то, что и так давно происходит», – пояснил он тихо специально для меня.

– Мы не можем отрицать, что Анда благоволит адэну, – выступает Рейш. – Этой ночью все проводники видели бога, принявшего облик Дэйнирайна, а изображение сети-ловушки, несомненно – ответ на просьбу адэна.

– Видеть-то мы видели, – качает головой медведеподобный Милн. – Только как эту сеть снять? И не нарушим ли мы равновесие окончательно?

– Судя по всему, Анда просит о помощи конкретного человека, – громко заявляет Синт. – Именно к нему он обращается в откровениях.

Все взгляды в этот момент направлены на Дэйна. Ему не привыкать, мне сохранять невозмутимый вид сложнее.

– Не поспоришь, – бодрый голос Солна разрезает тишину. – Слова можно трактовать двояко, образ намного убедительнее. И ведь выбрала же…

Вслед за всплеском злости по пальцам моих рук, обманчиво спокойно лежащих на подлокотниках, пробегают алые искры. Вредный старикашка закусывает губу.

– Это не значит, что мы должны переложить всё на плечи ребёнка, – произносит Рейш.

Дэйн вскидывается с намерением немедленно опротестовать его слова, но неожиданно начинает говорить глава пятого Дома:

– Мальчик, избранный Андой, больше не ребёнок, а мужчина. Верим мы в пророчество или не верим, не важно. Мир уже изменился. Анда ткнул нас носом в грязь, приведя помощь из-за пролива. Вручил великий дар тому, кого мы все считали убогим. Презирали, посмеивались, скрыто противодействовали. И если мы сейчас поступим, как собирались неделю назад, – сделаем вид, что ничего не происходит, – то кто знает, найдётся ли нам место в новом мире? В лучшем случае у нас отнимут силу. В худшем… Хочу напомнить вам про судьбу Кэлнирайна.

– Тобой движет только страх, Винс? – Синт смотрит на главу с осуждением. – Боишься потерять силу?

– Боюсь, – не спорит тот. – К тому же никто не знает, как поведёт себя освобождённый бог, которого держали в плену двести лет. Вдруг тот Деон, что мы имеем сейчас, покажется нам раем.

– Анда терпелив и всепрощающ, – опять вставляет Солн.

– Возможно, он не будет мстить. Просто уйдёт и заберёт силу с собой. Как мы будем жить?

– Как люди за проливом, – голос Дэйна негромок, однако его слышат все, потому что в зале мгновенно наступает тишина. – Не так долго, как сейчас, – лет сто, может, чуть больше. Болеть, с трудом добывать еду, вспоминать, чем обогревают дома. Но разве мы это не заслужили? Нам дали силу творить чудеса, а мы отплатили чёрной неблагодарностью. Хотя я не верю, что Анда бросит нас.

– Можно поинтересоваться, откуда подобный оптимизм? – саркастично спрашивает Нейд.

– А вы, уважаемый масте, задайте этот вопрос вашему проводнику, – предлагает Дэйн. – Пусть он вам опишет свои ощущения при откровениях. Даже огонь Анды – ласковый, не причиняет боли.

– Это нам говорит ущербный…

Алая молния срывается с моей ладони и ударяет в пол рядом с креслом главы второго Дома.