Андерсен

«На вопрос отворившей мне служанки, кого из братьев я желаю видеть, я ответил: „Того, который больше написал!“ <…> „Якоб ученее!“ — сказала служанка. „Ну так и ведите меня к нему!“ И вот наконец я увидел перед собой характерное умное лицо Якоба Гримма. „Я являюсь к вам без рекомендательного письма, надеясь, что имя мое вам небезызвестно!“ — начал я. „Кто вы?“ — спросил он. Я назвал себя, и Гримм с некоторым смущением ответил: „Я что-то не слыхал вашего имени. Что вы написали?“ Теперь я, в свою очередь, смутился и назвал некоторые свои сказки. „Я их не знаю! — с еще большим смущением сказал он. — Однако, быть может, я знаю какое-нибудь из других ваших произведений, назовите их!“ Я назвал „Импровизатора“ и еще несколько моих сочинений, но Гримм только качал головой. Мне стало совсем не по себе. „Какого же вы, должно быть, мнения обо мне! — смешавшись, сказал я. — Пришел к вам ни с того ни с сего и перечисляю вам свои сочинения!.. Но вы все-таки должны меня знать! Есть сборник сказок всех народов, изданный Мольбеком и посвященный вам; в нем помешена и одна из моих сказок“. Гримм, сконфуженный не меньше моего, самым добродушным тоном сказал на это: „Я и этой книги не читал. Но все-таки я очень рад видеть вас у себя. Позвольте мне познакомить вас с моим братом Вильгельмом“. — „Нет, благодарю вас!“ — сказал я, желая одного — поскорее убраться прочь. Я потерпел такое сокрушительное фиаско с одним из братьев, что никак не желал испытать того же с другим. Пожав руку Якобу Гримму, я поспешил удалиться»^[267]

.

Через несколько недель в Копенгагене к Андерсену на квартиру пришел Якоб Гримм, объявивший, что он уже прочитал написанные им сказки и теперь знает его. Датский сказочник как раз в эти минуты уезжал в деревню и принять Гримма никак не мог. Тем не менее знакомство завязалось, и в дальнейшем Андерсен немало общался с обоими братьями, когда бывал в Берлине. Проявив почти такую же настойчивость, чтобы не сказать «настырность», Андерсен ранее, в 1833 году, как уже говорилось, познакомился с Виктором Гюго.

Испытывавший необоримое любопытство, к середине XIX века Андерсен лично знал почти всех известных на то время в Европе людей литературы и искусства, но напрасно мы стали бы искать в его путевых записках и автобиографиях выразительные портреты знаменитостей. Автор воспоминаний тщательнейшим образом следил за тем, как бы нечаянно не задеть их. Это, конечно, заметно обедняет личностные характеристики, в которых Андерсен не скупится на комплименты, выглядящие, однако, на удивление однообразно. Так, например, практически неотличимы друг от друга датские короли Фредерик VI, Кристиан VIII, Фредерик VII и Кристиан IX, не раз приглашавшие сказочника во дворец. Все они сливаются в одну символическую фигуру Короля с большой буквы, символ государственности. Более характерными получались у Ханса Кристиана портреты его друзей и подруг, но он также писал их с тем расчетом, что они о себе в его воспоминаниях прочитают. Несколько выделяются среди них своим комизмом только пассажи, посвященные командор-капитану Вульфу, и откровенно сатирически выписанные образы Мейслинга и его жены, хотя и для них писатель нашел несколько добрых слов.