Андрей Кожухов

Василий был в более выгодном положении. Хотя в инструкциях, розданных шпионам, требовалось изловить также и кучера, однако в данном случае они, собственно, не знали, кого ловить. Внимание конвойных жандармов было так поглощено Андреем, что они даже не присмотрелись к внешности его товарища. Описание примет Василия, данное ими, не согласовалось с показаниями служителей постоялого двора, где найден был экипаж, так что полиция пришла к заключению, что человек, смотревший за лошадьми в гостинице, и кучер, увозивший беглецов, были два разных человека.

Василий, во всяком случае, считал себя – теперь, как и перед тем, – в полной безопасности в Дубравнике. Он свободно расхаживал по улицам, исполняя всевозможные поручения: покупал еду и приносил газеты Андрею и сообщал новости о друзьях, доставляемые Анной Вулич, с которою он видался через день в городском саду. Он делал всё, что мог, чтобы развлечь своего друга и рассеять тоску, очевидно снедавшую Андрея, хотя он и старался ничего не показывать.

На самом деле неделя, проведённая Андреем в его новом убежище, была одной из самых грустных в его жизни. Мысль, что двое товарищей вырваны из рук неприятеля, не утешала его. Он потерял Бориса. Левшин и Клейн были друзьями, ради которых он ни на минуту не задумался бы нанести удар и рискнуть жизнью. Если бы дело шло о них одних, он был бы вполне счастлив. Но теперь он не мог иначе смотреть на свою попытку, как на поражение. Утрата Бориса испортила всё.

Нельзя сказать, чтобы его больше всего мучила жалость к Борису. В эту минуту Андрей вовсе не думал об участи, ожидавшей его друга. Его сердце ныло от сожаления к самому себе за то, что ему не удалось отбить Бориса тогда же, и от глубокого сострадания к Зине, смешанного с чувством стыда за обманутые ожидания и за причинённые ей муки. Если бы не несколько промахов с его стороны, все могло бы кончиться совершенно иначе. Борис был бы теперь с Зиной, а по окончании карантина и он присоединился бы к ним. Картина, представлявшаяся ему, была так привлекательна, так реальна и еще недавно так осуществима, что он с трудом удерживался, чтобы не кричать от бешенства и боли при мысли, что это нелепый сон, жестокая игра воображения.

Он ни на минуту не хотел допустить, что нужно оставить всякую мысль о спасении друга. Необходимо попытаться еще раз. Новое обвинение будет выставлено против Бориса – попытка бегства из-под стражи. Полиция будет стараться раскрыть подробности. Это повлечёт к бесконечным задержкам, которыми и нужно воспользоваться для новой попытки. Андрей составил уже два-три плана в своём воображении. Но всё это было смутно, неопределённо и скорее похоже на воздушные замки, чем на настоящие проекты. Между тем недавние происшествия мучили его. Вот зачем он глупо кивнул Левшину и тем заставил его выстрелить не вовремя, не давши поэтому возможности Клейну быть готовым? Зачем он потерял голову, увидев Бориса, борющегося с двумя жандармами? Если бы он только слегка придержал лошадь или даже напал бы сбоку, он смял бы одного из жандармов, вместо того чтобы повалить на землю Бориса. Андрей придумывал сотни новых комбинаций, и все они оказывались лучше той, к которой он прибегнул на самом деле. Мысль, что эти комбинации тоже могли бы окончиться неудачей, не приходила ему в голову. Он видел только одну сторону дела. Успех представлялся ему таким лёгким, простым и естественным, что горькая действительность, к которой он возвращался после своих фантазий, казалась ему чем-то невероятно чудовищным.

В одиночестве временного заключения мрачное настроение Андрея всё усиливалось с каждым днём. Василия это очень огорчало. Он сделал несколько неудачных попыток развлечь его. Но, как человек робкий и нерешительный, не привыкший влиять на других, он не верил в силу своей убедительности и боялся, что вместо облегчения только растравит раны Андрея.

Поэтому он благоразумно решил оставить его в покое. Андрей оживёт, когда вернётся к друзьям и работе. Ждать теперь недолго: пароксизм полицейской горячки уже значительно улёгся. Не поймав никого, полиция действительно решила, что все участники предприятия давно скрылись из города, и скоро наступило время, когда Андрею можно было ослабить свой карантин и начать выходить из дому.

Василий, конечно, сообщил об этом своему товарищу, и он рассеянно согласился с ним, но не торопился воспользоваться благоприятными обстоятельствами.

– Сегодня иллюминация и фейерверк в городе, – добавил Василий. – Вулич хочет посмотреть и сказала, что зайдёт за тобой.

Андрей только пожал плечами и заметил, что нисколько не интересуется ни иллюминацией, ни фейерверком.

– Я лучше останусь стеречь квартиру; но почему бы тебе, Василий, не пойти? – прибавил он. – Ступайте вдвоём, и потом ты мне расскажешь, что я потерял, оставшись дома.

Василию это не понравилось.

– Я не могу пойти с Вулич, – сказал он, – потому что у меня сегодня свидание с Зиной.