Андрей Кожухов

Доля Тани в этом общем труде была такая же, как и ее старшего товарища и руководителя. В своём стремлении выдвинуть ее вперёд Андрей строго придерживался их программы в разделении труда. Он взял на себя заводить новые сношения, открывать новые центры и выбирать новых людей. Но на собраниях у Тани он лучшую часть работы предоставлял ей.

Благодаря постоянному поощрению со стороны Андрея Таня отделалась от того, что так часто парализует умственную деятельность женщины, когда она работает вместе с мужчиной: чувство слабости и недоверия к самой себе исчезло в ней. И, раз освободившись от этого чувства, она быстро развивалась и делала большие успехи в пропаганде. По утрам она сидела дома, читая и усердно приготовляясь к своей любимой работе. По вечерам, когда у нее не было своего собрания, она по приглашению ходила на чтения своих товарищей по пропаганде: они скоро оценили ее.

Успехи Тани бесконечно радовали Андрея. Его чувства к ней незаметно становились все глубже и глубже. Каждый день он находил в ней новые привлекательные черты. Ему казалось, что Таня всегда вкладывала своё собственное нечто, придававшее особую свежесть и необыкновенное изящество всему, что бы она ни делала. В свою любовь к народу она вносила столько искренности и горячности, а в ее спокойном и простом отношении к опасностям, окружавшим ее со всех сторон, и в ее равнодушии к ожидавшей ее участи было столько прекрасного и трогательного. Все это он часто видел раньше и в других девушках, но теперь оно приобрело для него новый смысл и новое очарование. Так иногда, стоя в благоговейном созерцании перед картиною великого художника, мы открываем в ней бесконечные красоты, прежде ускользавшие от нас.

По временам тайный ужас охватывал сердце Андрея: он чувствовал, что начинает любить Таню слишком глубоко. Но такие моменты случались редко и продолжались недолго. Вообще внутри его царило удивительно приятное спокойствие, заглушавшее даже его ревность.

С Жоржем он редко видался. Молодой поэт опять был очень занят, а Андрей не часто появлялся в городе. В последнее время Жорж перестал преследовать его своим меланхолическим взглядом, и благодаря этому их отношения улучшились, хотя старая дружба, конечно, не возобновилась. Оба испытывали какую-то неловкость. Андрей сваливал всю вину на Жоржа. Если он дорожит его дружбой, то пусть первый и объяснится чистосердечно. Любовь Тани к Жоржу не возбуждала зависти в Андрее. Их совместная работа установила между ними такую прочную связь, что казалось, ничто не порвёт ее. Вкусы Тани такие же скромные и незатейливые, как у Андрея, и высшая политика, в которой вращается Жорж, вряд ли когда-нибудь увлечёт ее: выйдет ли она замуж или нет – она никогда не бросит теперешней своей работы. Что бы там ни случилось, он был уверен, что в духовной жизни Тани ему всегда достанется лучшая доля. Это сознание даже располагало его к великодушию.

Каждый раз, когда ему случалось быть наедине с Жоржем, он ожидал объяснения. Но Жорж, очевидно, избегал этого жгучего вопроса и оставлял своего друга в мучительном выжидании.

Андрей знал, что он мог бы выяснить все, поговорив с самой Таней; при их дружбе такой разговор был возможен. Но каждый раз, когда вопрос готов был сорваться с его уст, какой-то неопределённый страх удерживал его, – страх, как ему казалось, оскорбить ее своей нескромностью. Он предпочитал не думать о ее любви к Жоржу. Настоящее было так восхитительно, что не следовало его портить опасениями за будущее, и когда такого рода мысли приходили ему в голову, он просто отгонял их, как отгоняют птиц с любимого посева.

Одно его огорчало: ему мало было того времени, что он проводил в обществе Тани. Расставаться с нею хотя бы на один час ему было тяжело. Но сама работа налагала часто такое лишение, и он покорялся, стараясь потом наверстать свое время. К общему делу он, конечно, не ревновал ее.

Он был доволен и счастлив. Он твёрдо верил, что их теперешние отношения могут продолжаться бесконечно, пока одно обстоятельство не показало ему, что здание, которое он считал непоколебимым как камень, разваливалось, как карточный домик, от одного прикосновения.

Глава X

Кризис

Однажды вечером Андрей и Таня сидели одни на ее квартире. Было довольно поздно, и в доме все погрузилось уже в первый глубокий сон. Они вернулись полчаса тому назад с очень успешного собрания у одного из товарищей. Вечер был необыкновенно удачный. Таня читала очень трогательный рассказ из народной жизни. Под впечатлением этого рассказа она одушевилась и говорила необыкновенно хорошо. Теперь она вернулась домой в самом приятном настроении. Андрей, по обыкновению, провожал ее. Он тоже был в хорошем расположении духа и не мог устоять против желания зайти на полчаса под предлогом, что недурно было бы напиться чаю после таких продолжительных рассуждений.