Андрей Смирнов

нелюбезного собеседника.

Иногда сингайлам, по случайности, в ходе своих литературных экспериментов удавалось

составить настоящее заклятье. Последствия бывали самыми непредсказуемыми: от пожара в

кабинете, вызванного неуправляемым огненным шаром до внезапного увеличения ушей у горе-

поэта в момент прочтения им трогательной сингайловской лирики.

— Почему? — Спросила Вельнис. У Эдрика возникло ощущение, что она прекрасно знает

ответ и спрашивает лишь для того, чтобы поддержать беседу. А если повезет — еще и поспорить с

«моралистом».

Поэтому он ограничился коротким замечанием:

— Ты сама знаешь.

— Мы осторожненько, — произнесла она с таким видом, как будто бы оправдывалась.

Впрочем — и это было видно по ее смеющимся глазам — она и не думала оправдываться.

— Недостает острых ощущений? — Спросил Эдрик. Предложение прогуляться ночью в

портовом районе он не стал озвучивать. Это было бы уже откровенным хамством.

— Ага. Во дворце так скучно. Так… безопасно. — Она наморщила носик с таким видом,

как будто бы ей было противно даже произносить слово «безопасность». — Чему ты улыбаешься?

— Своим наблюдениям. Бродяги мечтают о доме, домоседы — о дороге…

— Наверное, человеку естественно стремиться к тому, чего ему недостает. О чем мечтаешь

ты?

— Ни о чем.

— Совсем? — Спросила она самым нейтральным тоном, стараясь не показать

разочарования.

— Совсем. — Эдрик улыбнулся. — Я не мечтатель. Я прагматик. Я предпочитаю

добиваться цели, а не думать о том, как было бы замечательно, если бы я ее достиг.

Вельнис окинула его взглядом — как будто пыталась понять, насколько он соответствует

тому, что о себе говорит. О сделанных выводах — в лучшую для Эдрика сторону или в худшую —

сообщать не стала. Спросила, кивнув на заваленный стол:

— Что ты здесь ищешь?

— Книгу.

— Какую?

— Пока еще и сам не знаю.

— Ты не похож на книгочея.

— Да уж… — Эдрик рассмеялся. Потянулся, хрустнув косточками. — А на кого похож?

— На учителя танцев.

Эдрик изобразил на своем лице веселье пополам с изумлением. Сделанное девушкой

предположение его позабавило…

— Ты не похож на бездельника, — пояснила она. — Ты мог бы быть рыцарем или

младшим сыном какого-нибудь барона. Но у тебя нет мозолей на ладонях и двигаешься ты…

слишком легко. Как будто бы ничего не весишь.

Эдрик с деланным удивлением взорился на свои руки.

— Вот уж не думал, что похож на мыльный пузырь… — Произнес он.

— Возможно, я неудачно выразилась… Точнее сказать… когда ты идешь, кажется, что ты

весишь столько, сколько сам хочешь. Ровно столько, чтобы не утруждать себя при ходьбе.

Продолжая демонстрировать улыбку, он подумал — уже без всякого веселья: «интересно,

что еще она углядела?..»

— Так легко двигается у нас во дворце только один человек, — продолжала Вельнис. —

Его зовут Яклет Самкрельт, и он учитель танцев. Правда… и с ним у вас больше отличий, чем

сходств.

— Да? И чем же мы отличаемся?

— Он виляет задницей при ходьбе, а ты — нет.

Последняя реплика требовала если не смеха, то хотя бы улыбки, и он улыбнулся.

— Вижу, ты любишь наблюдать за людьми.

— А тут больше нечем заняться, — Пожаловалась Вельнис. — Скучно. Разве что зарыться

в книги… — Она показала глазами на разделявший их стол. — Но люди куда интереснее книг.

48

— Это правда. Но на этот раз наблюдательность тебя подвела. Я наемник, и танцую куда

хуже, чем дерусь.

— А как же…

Он поднял руки, показывая ей чистые ладони и одновременно поясняя:

— Годы вынужденного безделья, вот и все.

— А ты не потерял форму?

Эдрик неопределенно мотнул головой — движение, которое можно было истолковать и

как отрицание, и как согласие. Он не понимал, к чему она клонит.

Вельнис, копируя его жест, подняла ладони. У нее были узкие, аристократические кисти

рук, нежные тонкие пальцы… от природы. Были. Когда-то. В результате упражнений кисть стала

шире и сильнее, на сгибе между указательным и большим пальцами, и на внутренней стороне

руки были ясно видны бугорки огрубевшей кожи…

— Не хочешь развеяться? — Предложила она. — Заодно и проверишь свои навыки.

Эдрик улыбнулся.

— Я не дерусь с женщинами.

Девушка осуждающе посмотрела на него. Опустила руки.

— Кто тебя учил? — Спросил Эдрик.

— Риерс, — произнесла она со значительным видом.

— Кто это?

— Телохранитель княжны. Пойдем. — Позвала она с лукавой улыбкой. — Не обязательно

избивать меня до полусмерти. Просто покажешь, насколько ты хорош.

Продолжая улыбаться, он покачал головой.

— Я и так знаю.

— Вот зануда, — Вельнис поднялась, чтобы уйти. Теперь она не пыталась скрыть

разочарования.

Возвращаясь вечером в гостиницу, он задержался во дворе для того, чтобы понаблюдать за

солдатами. Двое стояли у ворот, неторопливо беседуя о чем-то. Еще двое скучали у бойниц

наверху южной стены. Быстрым шагом пересек двор рыцарь в плетенной кольчуге и при мече.

Лейтенант, появившись из низенькой дверцы юго-восточной башни, занялся проверкой постов.

Еще минуту Эдрик следил за ним — пристально, но без интереса; бесстрастно, но очень

внимательно. Затем, получив все, что ему было нужно, двинулся к воротам, ощущая, как с каждым

шагом тяжелеет его тело. Он создавал в своем сознании образ — не думая о нем, а выстраивая