Андрогин. Новая эра (СИ)

Дверь была закрыта. Он на секунду застыл перед ней. Что-то останавливало его. Затем, сделав над собой усилие, он повернул ручку и толкнул дверь вперед. В комнате горел тусклый свет лампы над зеркалом. Жена сидела на стуле перед комодом и смотрела в это зеркало такими глазами, что Виктор просто испугался. Он не знал, сколько времени пробыла она в этом положении. Ее лицо было восковым. Распущенные волосы падали волнами на плечи. На ней была ее домашняя серая, немного великоватая на нее пижама, напоминающая больничную одежду. Она сидела в оцепенении и, не отводя взгляда, смотрела прямо перед собой. Ее глаза были выпучены и просто застыли в зеркале. Он подошел к ней сзади и положил руки на плечи.

– Мы все выдержим. Все поменяется. Представь, что это сон. Просто страшный сон, и мы все скоро проснемся.

Леся не двигалась. Ни одна мышца на ее лице, ни одна жилочка не дернулась. Она продолжала сидеть, как музейный экспонат, просто уставившись в зеркало. Виктор почувствовал прожигающее его руки пламя, исходящее от ее плеч. Он убрал их.

– Мы уже никогда не проснемся, – сухо кинула она.

После этой фразы она встала и молча ушла в ванну. Леся долго не возвращалась оттуда. Вода все текла и текла. Мать Леси уже легла спать, приготовив ужин, но никого на него не пригласив. Создавалось такое впечатление, что и готовила она не для них, а так, по привычке, для себя, для своего успокоения. Виктор молча сидел на их с Лесей кровати. Теперь оцепенение, в котором была его жена, как вирус, перекинулось на него. Он выдохнул и закрыл лицо руками.

– Да сколько можно? – подумал он про себя, посмотрев на часы и прикинув, как долго его жена уже в ванной. Он пошел и начал стучать. Ответа не последовало.

– Ладно. Ей надо побыть одной, – проговорил он про себя, и уже было отошел от двери, как сердце его сковала тревога, она нарастала и нарастала, он был будто в предвкушении какого-то несчастья, его нервы сдали, и он, как бешеный, снова кинулся к двери и стал колотить в нее. Не выдержав, он выбил дверь.

Из его груди вылетел тихий крик, который затем перешел в вопль. На вопль прилетела маленькая старушка. Он хотел не впускать ее, чтобы она не видела всего. Но не смог не то что сдвинуться с места. Более того, он не смог бы в тот момент пошевелить ни одним пальцем. Ванна была полна крови. Старушка подскочила к своей дочери. И, не растерявшись, стала щупать пульс. Затем быстро побежала звонить в скорую. Она обратилась к Виктору:

– Что ты стоишь? Быстрее, вытащи ее, нужно наложить жгуты на руки.

Виктор лишь кивал. Он не мог сдвинуться с места. Так же, как не мог издать ни звука.

Он находился в прострации. Перед ним пролетали картинки с их «молодости», если это можно было так назвать. С молодости их любви. Почему-то перед ним повис медовый месяц. Как будто не было перед ним сейчас его жены, истекающей кровью в ванной.

Прямо перед глазами стояла лишь одна картинка: его жена на одиноком берегу моря. Вокруг не было ни души. Лишь песок, и изредка зелень подальше от берега. Их два полотенца, лежащие на песке рядом: синее и зеленое. Ее красные босоножки, небрежно кинутые рядом с полотенцем и ее плетеная кофейная, наполовину пустая сумочка, скомканная за ее спиной. Она сидела вполоборота, вытянув стройные слабые ноги, лишенные мышц, только с торчащими костями, и смотрела на него, выглядывая и ожидая его прихода. Он лишь побежал за шампанским для того, чтобы отметить их брак еще раз. Грустный взгляд тусклых глаз и в кои-то веки появившаяся улыбка на ставшем жестким от жизненных невзгод лице, следили за ним.

Он ускорял ходьбу, пытаясь быстрее приблизиться к своей любимой женщине, своей жизни, своему бесцветному сокровищу в коричневом закрытом купальнике, с худенькими плечиками и поднятыми очками волосиками впереди. Такой он свою жену запомнил навсегда.

Этот взгляд, устремленный вдаль. В ожидании не чуда, а его. Ведь он и был ее чудом в этой жизни. Она ждала его всегда. А он ее.

Леся очнулась уже в больнице. Виктор сидел возле нее. Она едва смогла разжать засохшие шубы. Он быстро поднес ей воды ко рту. Она отпила, немного закашлявшись. Затем, даже не взглянув на него,тихо промолвила:

– Зачем вы спасли меня? Я хотела умереть.

Он проглотил ком, который будто застрял в горле.

– Ты должна жить. Ради нее. Мы все, что у нее есть на этой земле. Как же ты это не понимаешь? – взвыл Виктор. – Я думал, я всегда знал, что ты сильная женщина. Чего ты сейчас сдаешься?

Леся смотрела невидящим взглядом перед собой. Его лицо стало более морщинистым. Волосы еще больше поседели за последнее время. Не в силах больше видеть все это, Виктор попятился из палаты.