ANENERBE

Виталий Борисович понятия не имел: а что происходит после смерти и происходит ли вообще? Все люди, думал он, делятся на две большие групп. Или нет, на три. Третья — сомневающиеся, те, кто не уверен, что существование не заканчивается с последним вздохом. Мысль человеческая, как фантазия, кажется безграничной, — кто только и что только не предлагал — количество теорий бесконечно. Сколько пытливых умов — столько и теорий. Однако все они ни что иное, как вариации на одну и ту же тему. Интересные, порой абсурдные, но вариации, когда обсуждается один и тот же вопрос.

Неожиданно для себя снял трубку и набрал номер.

— Кто? — ответил Алексей Митрофанович.

— Шумный.

— Виталий Борисович? Вам повезло.

— То есть, как повезло?

— Чищу картошку.

— В два часа ночи?

— У меня пауза, — объяснил Горелик, — сейчас закончу чистить, а потом залью водой. Чтобы чищеная картошка сохранилась, нужно обязательно ее залить водой, можно некипяченой. Некипяченой даже лучше и непременно холодной.

Идиот.

— А почему повезло? — уточнил Виталий Борисович.

— Я же вам сказал — чищу картошку. В противном случае я бы просто не услышал вашего звонка, а тут не работается — вспомнил, что нужно поужинать… или позавтракать? Минуточку, сейчас скажу вам более точно…

Вероятно, Алексей Митрофанович куда-то побежал — в трубке были слышны непонятные звуки, о происхождении которых приходилось лишь догадываться.

— Завтракал, — вскоре сообщил он, — творога в холодильнике нет, значит, завтракал, а вы что-то хотели?

— Поговорить.

— По телефону?

— Если можно.

— Сейчас попробую, еще минуточку, — и вновь в трубке раздались какие-то подозрительные звуки.

— Вроде получается… я прежде никогда не пробовал… неудобно несколько, однако неудобно всегда только в начале…

— Что неудобно? — вновь уточнил товарищ Шумный.

— Чистить картошку и говорить по телефону, — разъяснил Алексей Митрофанович, — руки-то всего две! Чистить картошку одной рукой теоретически можно, только нужна практика. А у меня две руки, но и практики никакой, поэтому приходиться трубку держать на плече, прижав ее к голове. Вы меня достаточно хорошо слышите?

— Вполне.

— И я вас вполне. И о чем вы хотели со мной поговорить?

— Клавдия Степановна была.

— Опять?

— Не знаю, что ей от меня нужно, но это уже второй визит…

— Вы ее спросили? — перебил Алексей Митрофанович.

— Не успел, а потом у меня сложилось впечатление, что ей и вовсе не интересно меня слушать!

— Это еще почему?

— Почему? В танце кружилась и постоянно меня спрашивала: нравится или не нравится!

— В танце?

— Обещала в следующий раз песню спеть, пропустив мимо ушей вопрос, продолжил Виталий Борисович.

— Какую?

— Какая разница!

— А я был?

— Вас не было, — ответил товарищ Шумный.

— Точно? Может, вы не разглядели? Это крайне важно.

— Не помню, но, кажется, вас не было.

— А почему кажется? Можно, подробней.

— Танцевали мы, а когда танцуешь, все внимание на партнерше, да и голова кругом, вы бы видели…

Однако рассказывать о том, как его запеленали, Виталий Борисович не стал — не к чему подробности, не имеющие к делу никакого отношения.

— Ваше мнение.

— Скользкая дрянь…

— Что?

— Это я не вам, это я картошке, упала…

Возникла пауза.

— Вас интересует мое мнение или выводы? — через минуту спросил математик.

— А что, есть разница?

— А как же! Выводы — заключение на основе предоставленных для анализа фактов, а мнение — сугубо личный взгляд на проблему. Совершенно разные понятия, поэтому и ответ может быть крайне противоречивым.

— Я хочу услышать ваше мнение. Почему? Да потому что кроме вас у меня нет свидетелей, знакомых с Клавдией Степановной.

— То есть вы желаете провести некое сравнение? Я правильно вас понял? Виталий Борисович, это тоже крайне важно. Чтобы мой ответ вас удовлетворил, необходимо понять вопрос, что в нем заложено. Иначе мой разум пойдет по ложному пути. Вы спросили: ваше мнение, что подразумевает мой личный взгляд на обозначенную вами тему. Так?

— Так, — согласился Шумный.

— Вообще-то оккультными науками я не занимаюсь, не мой профиль. Все что можно — рассказал и адрес передал. Вы, кстати, туда ходили?

— Ходил. Ничего интересного. Старый, развалившийся дом, которого и в плане города нет.

— Ошибка исключается?

— Исключается.

— Виталий Борисович, вы не правы. Поверьте моему опыту, ошибка возможно всегда, даже там, где, вы считаете, ее не может быть! Более того, ошибка как раз там и скрывается!

— Где?

— Там, где ее не может быть!

Когда нормальный человек говорит о чем-либо с человеком умным, могут возникнуть опасения, что кто-то из двоих окажется ненормальным. Поэтому Виталий Борисович пожалел о своем звонке.