Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

Если о замене патриарха Синодом, составленным из вчерашних иезуитов, можно хотя бы дискутировать, то разрушительные для православного самосознания последствия Указа от 17 мая 1722 года, по сути отменившего важнейшее церковное таинство, очевидны.

Некоторые ревностные защитники идеи монархии говорят, дескать, тайна исповеди отменялась только касательно злоумышлений против монаршей особы, против государственного порядка, а об остальном священник не должен был сообщать в Тайную канцелярию…

Что тут ответить? Разве только напомнить, что и ГПУ от сотрудничавших с ним священников-обновленцев тоже ждало сообщений не о супружеских изменах, а только о злоумышлениях против государственного порядка, против колхозов, против вождей революции…

Да и не в том ведь дело, о чем должен, а о чем не должен доносить священник. Приходящий на исповедь человек исповедует свои большие и малые прегрешения перед Богом, а не перед сексотом, и священник, который отпускает ему грехи, совершает это властью, данной ему Богом, а не полицейским управлением.

И тут не аргументы в пользу Петра I придумывать надо, а просто разобраться, что нам дороже? Православие или Петр I, который вполне осознанно проводил губительные для православия и для православного самосознания реформы?

Очень трудно немножко верить в Бога, а немножко в идею, которая эту веру подрывает. Даже если и называется идея монархической… Тем более что именно для идеи монархии в самую первую очередь и были губительными эти петровские реформы.

Как ни крути, а без указа от 17 мая, может, и не было бы никогда и 17-го года.

Увы… То, что совершено было Петром I, «над самой бездной на высоте, уздой железной» поднявшим на дыбы Россию, невозможно было понять русскому человеку, ибо понимание это, как и случилось с бедным Евгением из «Медного всадника», сводило с ума.

Кругом подножия кумираБезумец бедный обошелИ взоры дикие навелНа лик державца полумира.Стеснилась грудь его. ЧелоК решетке хладной прилегло,Глаза подернулись туманом,По сердцу пламень пробежал,Вскипела кровь. Он мрачен стал

Пред горделивым истуканомИ, зубы стиснув, пальцы сжав,Как обуянный силой черной,«Добро, строитель чудотворный! —Шепнул он, злобно задрожав, —Ужо тебе!..» И вдруг стремглавБежать пустился. ПоказалосьЕму, что грозного царя,

Мгновенно гневом возгоря,Лицо тихонько обращалось…И он по площади пустойБежит и слышит за собой —Как будто грома грохотанье —Тяжело-звонкое скаканьеПо потрясенной мостовой.

Но Бог не бывает поругаем. И мы видим чудо. Именно в Санкт-Петербурге, в столице неведомой доселе рабовладельческой империи, где воздвигли Романовы вавилонскую башню антирусского абсолютизма, явилась первая после петровских реформ святая, которую еще при жизни признал простой русский народ святой – блаженная Ксения Петербургская.

Словно ангел возникла она в душноватой и мутной атмосфере царствия Анны Иоанновны неведомо откуда и неведомо как…

«Разум, от Бога тебе данный, ты, Ксение блаженная, в мнимом безумии скрыла еси, – говорится в акафисте святой, – в суете града великаго аки пустынница жила еси, молитвы Богу свои вознося непрестанно».

Как мы уже отмечали, не сохранилось ни точной даты рождения Ксении16, ни сведений о ее родителях. Тем не менее все исследователи сходятся в том, что блаженная Ксения появилась на свет никак не позднее начала правления Анны Иоанновны. Это можно было бы назвать случайным совпадением, только что случайно в Божием мире?

И разве можно назвать случайностью, что Господь послал русскому народу праведницу и утешительницу именно тогда, когда опустилась над нашей Родиной страшная ночь бироновщины.

Тот 1731 год памятен многими событиями. В январе с рыбным обозом из Холмогор пришел в Москву 19-летний помор Михайло Ломоносов, «гоняющийся за видом учения везде, где казалось быть его хранилище». Его приняли в Славяно-греко-латинскую академию при Заиконоспасском монастыре.

Учредили кабинет министров. В него вошли граф Остерман, князь Черкасский, граф Головкин. Сенат был лишен верховной власти, а поскольку Синод подчинялся Сенату, то в результате все православные архиереи попали в зависимость от лютеранина Остермана.

Восстановили Канцелярию Тайных розыскных дел.

Еще в этом году сделано было очередное ограничение прав русских крестьян. Им запретили брать подряды, торговать в портах и заводить фабрики.