Ангел с мечом

Альтаир время от времени просыпалась и смотрела поверх руки, которую использовала в качестве подушки, на берег, состоявший из голой коричневой скалы и желтого галечника. И поглядывала на своего пассажира, чье единственное движение за все это время состояло в том, чтобы лечь на досках на бок и положить руку под голову. Так он и лежал, свернувшись, как младенец, одна голая нога уютно подтянута к другому колену. Солнце пригревало, ночь была трудной, и Альтаир снова закрывала глаза и клала голову на руку, слишком сонная, чтобы быть в состоянии заняться чем-то другим.

* * *

Вечером она пекла блины, чтобы поесть их вместе с холодной рыбой; Мондрагон-Кто-бы-он-ни-был подошел и наблюдал за ней во время работы.

— У тебя нет бритвы? — спросил он.

— Есть хороший нож, — сказала она задумчиво. — Острый, как бритва. — Она положила лодочный багор в пределах досягаемости, но его вопрос казался совершенно искренним: у него уже появилась заметная щетина. Она наклонилась и протянула ему нож с бумажно-тонким лезвием, и это был совсем не тот нож, которым чистят рыбу. Он сделал сомневающееся лицо, пока не проверил его на остроту пальцем. Потом посмотрел на нож с уважением.

— Чем ты пользуешься, оселком?

— Глинистым песчаником, и будь чертовски осторожен с ним. — Она вытащила из левого кармана камень и протянула его Мондрагону.

— А мыло?

— Лежит в ящике, самом первом, как только заползешь в укрытие. Маленький черный ящик. Только лучше бы ты подождал. Сейчас будет готов ужин…

— Вообще-то, к ужину я как раз и собирался освежиться.

— Небо, ты же только прошлой ночью принял ванну!

Мондрагон посмотрел на нее так безмолвно и оскорбленно, что она немедленно снова заткнулась. Он пригнулся и достал из ящика мыло. Ванну… После того, как он едва не утонул. С мылом…

Он ушел на релинг и снял пуловер.

— Спорим, что ты думаешь, будто у меня есть еще чистая одежда! — крикнула она надменно.

Он обернулся.

— Я действительно желал бы ее! — сказал он резко, отвернулся, снял большие брюки, взял нож и мыло в одну руку и щучкой прыгнул через борт в воду.

— Проклятье! — С этой стороны лодки было не особенно глубоко. Альтаир вскочила и подбежала к борту, чтобы посмотреть, не сломал ли он себе шею, но он был целехонек и плавал довольно хорошо. — Ты когда-нибудь глядишь, где находишься?

— Со мной все в порядке.

— Черт возьми, если ты утопишь нож, я позабочусь о том, чтобы ты нашел его снова, прежде чем попадешь на борт!

Он встал по грудь в воде, и поднял нож. Вместе с мылом. Потом наморщил нос.

— Там ничего не горит?

— Проклятье! — пронзительно вскрикнула она и бросилась назад.

Пригорело. Она вынула блинчики с подгорелой стороной и положила их на холодную рыбу, погасила огонь, а потом только сидела и таращилась на этот неприятный сюрприз.

Наконец она сбросила пуловер и брюки и тоже слезла с лодки с другой стороны.

Вторая ванна за один день. Если Мондрагон мог быть чистым, то она могла быть еще чище. Она снова вынырнула, следя за тем, чтобы лодка оставалась между ней и Мондрагоном.

— Ты в порядке? — спросил он с другой стороны.

— Все нормально. Ужин уже пригорел. С таким же успехом он может и остыть. — Она снова нырнула. Дно состояло из вязкого наносного песка, на него страшно было вставать. Она поджала ноги, отплыла на несколько гребков, повернулась и поплыла назад. Мондрагон появился из-за угла лодки.

— Мыло не нужно?

Она заболтала ногами и, стараясь держаться поглубже в воде, подплыла к его вытянутой руке и взяла мыло. Мондрагон снова вернулся на свою сторону. Альтаир намыливалась, плевалась и чертыхалась, и когда вдоволь намылась, положила мыло на полудек, поплавала вдоль борта лодки, навалилась животом на край и приземлилась в среднем проходе.

Она снова была царицей лодки. Мондрагон со своего места очень хорошо мог ее видеть. Она, стараясь не замечать этого и не смотреть в его сторону, поднялась на полудек, натянула штаны и пуловер, положила на место мыло, села и начала есть, роняя капли воды с волос на плечи.

А потом пришлось подняться на борт ему. Альтаир безжалостно смотрела, как он, натягивая пуловер, повернулся к ней и тоже делал вид, будто ее не было рядом. Она заметила, что нож по-прежнему с ним. И когда он приблизился к ней, она на всякий случай положила у своих ног крюк. Она подняла взгляд, когда он сел, вытащил из кармана брусок и взял немного жира со сковороды; он собрался заняться лезвием, и ей пришлось признать, что в этом деле у него есть навык.

— Ты бы поел, — сказала она.

— Я как раз забочусь о твоей собственности!

— Это я могу сделать и сама. Ешь!

Но он продолжал возиться с ножом и делал это довольно долго. Альтаир закончила есть, пошла к краю лодки и смела крошки своей порции в воду; потом вытерла тарелку, чтобы положить ее на место.

Мондрагон съел свою порцию, потом тоже пошел со сковородой к краю лодки и окунул ее в воду.

— Проклятье, что ты делаешь? Он обернулся.

— Мою. А разве мытье… — Он сдержался, пока не зашло слишком далеко, но она достаточно хорошо его поняла.