Ангел с мечом

— Проклятье! — сказала она, вспомнив, что не хотела с ним разговаривать. А потом вспомнила, что она уже делала это в полночь; она была совсем сбита с толку. У Моги. Кусок золота в носке ее башмака, а лодки нет, и она сама второй раз за один день лежит с любовником в неподвижной комнате на берегу. — Проклятье!

— Что-то не так?

— Что не так? — Она подумала над этим и засмеялась. Смех в это неподходящее время прозвучал еще безумнее. — Что не так? — Она похватала ртом воздух. И начала смеяться снова, пока не стало больно, пока не стала задыхаться, и ее глаза не наполнились слезами. — Проклятье, они хотят нас убить!

— Джонс?

— Не так, — вот и все, что она сумела выдавить из-за продолжающегося истерического, свистящего хрипа. Потом ему удалось успокоить ее, и она лежала, чувствуя боль в ребрах и в животе. — О, небо, небо!

Они крепко прижались друг к другу. Как два утопленника, которые опускались на дно. Вниз, в темное-темное ничто.

— Джонс, — пробормотал он. — Джонс, с тобой все в порядке?

— Не… не заставляй меня опять смеяться.

— Я и не заставляю, совсем не заставляю. — Его ладони рассеянно бродили по ее телу.

Она то же самое делала с ним. Какое-то время. Потом порыв ее прошел, и она спокойно лежала в его руках.

— Джонс, — сказал он и потряс ее, — ты не спишь?

— Умгу, — сказала она. И ее мысли вернулись опять в порт. К пробуждению на палубе своей лодки. На миг она поверила, будто комната шевелится. Потом вспомнила другую комнату в свете ламп, латунную ванну.

Мондрагона со стаканом в руке. Вино, красное, как кровь. Мондрагон с лицом в тени, пьет, о чем-то глубоко задумавшись, погруженный в мысли. Там он казался старше. Глубже и темнее. Старым, как грех и ложь. На краю сна она дала уйти этому чувству, и прищурилась в лицо этого чужака, в лицо Мондрагона, волосы которого в свете ночника казались похожими на огонь. Сердце Альтаир ненадолго забилось, когда она проснулась в приступе паники.

Проклятье, кто он? Что он? Что я делаю с ним в постели?

Что я о нем знаю?

— О чем ты думаешь? — осведомился он.

— Не знаю. — Ее сердце все еще колотилось в панике, в кошмаре. — А ты?

Он откинул ей волосы за уши и повторял это движение, пока они, наконец, не остались там. Не ответил. Молчание колотилось в ее груди, болезненное, как горе и страх.

— Да ты вся дрожишь, Джонс. Тебе плохо?

— Хорошо.

Он притянул ее к себе и уткнулся лицом возле ее уха.

Она задрожала еще сильнее.

Проклятье. Мы никогда не бываем одновременно в одинаковом настроении.

Вид Мондрагона, как он в утреннем свете ползет по палубе ее лодки. Сзади.

Он хочет только, чтобы я доставила его к друзьям. Считает, что ради этого должен спать со мной. Считает это ценой.

Мужчина с продажной женщиной. Иди, будь нежен, я дам тебе это.

Что заплатит мужчина за свою жизнь?

— Ты не обязан.

— Что?

— Быть со мной нежным. Не обязан, если не хочешь. Произошла заминка.

— Разве я когда-нибудь утверждал, что не хочу?

— Не знаю. Иногда мне так кажется.

— Джонс… я…

— На лодке. В порту. Ты отворачивался, как будто я ядовитая.

— Ничего подобного.

— Да, да! — Она откинула голову назад и уставилась в упор ему в лицо. — Ты пытаешься заставить меня делать определенные вещи, доставлять тебя туда и сюда, но ты вовсе не обязан этого делать.

— Господи боже мой, Джонс, я пытался не впутывать тебя! Что мне было еще делать? — Слова вылетали и умирали. Мондрагон лежал, и на лице его были видны растерянность и боль. — Об этом я даже не думал.

В Альтаир разлилось теплое чувство. Напряжение растворилось в приятном довольстве.

Прекрасно, я его сбила с толку. Небо, он куда нежнее, чем все остальные мужчины, которых я знала. Намного нежнее, чем эти парни с мостов с их грязными словечками.

За него бы я поборолась, в самом деле.

Она лениво улыбнулась. Взяла локон его волос и намотала на палец. Придвинулась к нему поближе, чтобы можно было только шептать.

— Чертовски хорошо, что ты разбудил меня. Спать дальше было бы нехорошо. Настало время тебе послушать меня, правда? Из-за тебя я потеряла свою лодку. Как только я ее верну, нам нужно будет кое о чем подумать.

— Я уже пытался кое о чем подумать. — Его голос был лишь очень тихим шепотом. — Джонс, мне нужно в Верхний город. У меня там связи. Не спрашивай, что или почему.

— А я спрошу. Если хочешь, чтобы я нашла туда дорогу, я должна знать альтернативы. В какие дела ты впутался? Кто эти сумасшедшие?

Он некоторое время молчал.

— Меч Бога.

Когда она услышала это, ее сердце сделало скачок и заработало с натугой. Она повернулась на локтях и склонилась к его уху, чтобы можно было шептать совсем тихо.

— Проклятье, кто ты?

— Лучше пусть останется, как было.

— А что делать мне?

Он долго и задумчиво таращился на нее. Мигнул один раз, другой.

— У тебя адвентистское имя, Альтаир.

— И у моей матери тоже. Это не значит, что мы принадлежим к Мечу Бога. Проклятье, ничего подобного в Меровингене нет!

— Уже есть.

— Ты с ума сошел!

— Это правда.

Она повернулась на спину и уставилась в потолок, на игру теней от ночника на балках и пыли.