Ангел с пламенными крыльями. Том 3

В общем, за этот заход оба корабля опустошили практически все свои грузовые модули, оставив сиять на солнце лишь голую мачту-основу с кабиной биозащиты, сияющим движком и пока ещё алыми инфракрасниками (которые вскоре сильно потускнеют, как только корабли выведут на стационарную орбиту). Пустая оболочка модулей была так же отброшена, их вылетело ловить с десяток буксиров ВКФ. Экономия, пригодятся, хотя в реальной боевой обстановке их бы просто «уронили» на планету чуть в стороне от места высадки. Ну, ещё выход буксиров говорил, что в эту точку марсиане не вернутся — операция высадки для них окончена. Скорее всего останутся на низкой орбите, но несколько выше.

Всё было проделано быстро, филигранно, за считанную пару минут. Что говорило о слаженности всех служб корабля, а также о подготовке марсианских инженеров, оную слаженность организовавших. То есть, марсиане готовились к такому, тренировались; готовились не к конкретно этой высадке, а к высадке в принципе. А значит, могут легко повторить десантирование на «бис», если понадобится, в любой точке солсистемы.

— А это тяжёлая пехота. И танкодроны, — прокомментировал пасмурный Мануэль, переключившийся на подоблачные камеры. — И ещё какие-то дроны, не узнаю отсюда — на поверхности слишком темно.

— Ну-ка-ну-ка… — Рауль тоже переключил управление на системы наблюдения подоблачного слоя. Внизу, под точкой сброса, располагался сектор охраны столицы, а столица всегда хорошо охраняется, там тысячи, если не миллионы зондов с камерами, как стационарными, так и временными. М-да, темновато — и без того пасмурное венерианское небо, да ещё раннее утро. Настолько раннее, что рассмотреть чётко нельзя даже в инфракрасники. Но некоторые силуэты и очертания упавших агрегатов были узнаваемы.

Тяжёлые мехи — скафы тяжёлой пехоты, фактически боевые роботы с оператором-корректором на борту. Причём венерианское их исполнение, могущие существовать в их адской атмосфере. Там ведь на Марсе главное что? А ничего. Там нет главного всё легко и просто — бери да стреляй. Треть «жэ», удобная мягкая температура, разряжение почти вакуум… А тут под пятьсот градусов, колоссальное давление, жидкая атмосфера, и всё это при ноль-девять «жэ». С реактивным ранцем не попрыгаешь.

Вскоре в местах высадки заполыхали алые огни огромных складных инфракрасников. То есть десант высадился, взял зону вокруг под контроль, после чего, дабы иметь под рукой мобильные пункты охлаждения, развернул и запустил скинутые с орбиты специальные комплексы. Горячие концы которых нагреты до температуры свыше трёх-четырёх тысяч градусов, что даже при низком КПД позволяет производить на холодном конце достаточно хладагента, чтобы не дать перегреться всей этой роботоподобной братии. В условиях реальной войны, конечно, инфракрасники станут первой целью штурмовиков и истребителей защитников планеты… Но в условиях реальной войны десант в первую очередь развернёт вокруг зоны контроля свою собственную систему ПВО.

— Так кораблей-то при настоящей войне не два будет! — ответил Мануэль. Кажется, последнюю мысль он произнёс вслух. — А десятки. И ПВО, и даже ПКО притащат, и свою авиацию. Если к атмосфере проберутся, конечно.

После неудачи ПВОшников, Рауль почему-то подумал, что это решаемая задача.

— Что на радиочастотах?

— Ничего. Имитация отражения, контратаки. Но только на уровне переговоров штабов. И это… Рауль… — Голос Мадуро просел. — Рауль, мне кажется, в Альфе просто НЕТ сил для грамотной контратаки. Вот вообще нет. Только полицейские, а это совсем не армия.

Рауль снова, в который за сегодня раз, покачал головой.

— Знаешь, а ведь там их никогда и не было. И случись атака на самом деле… Да хоть под прикрытием тех же учений…

— Под прикрытием учений… — повторил Мануэль, и глаза его сверкнули непонятным блеском, а лицо побледнело.

Глава не окончена.

Эпилог

Мишель

Когда я открыл глаза, в каюте царил полумрак. У нас есть традиция, свет в дневное время на всей территории базы автоматически светит на максимуме — чтоб создавалось ощущение дня, иллюзия дневного света. После же отбоя везде, кроме стратегических коридоров, уровень освещённости снижается. В неглавных коридорах — процентов на пятьдесят от максимума, в каютах — до тридцати, с возможностью уменьшить на время сна до десяти. Полная тьма не приветствуется. Так вот, в каюте царили все десять процентов.

Приподнялся, застонав от боли — пока лежал, не чувствовал её. Спал «без задних ног». Рёбра, мать же ж их!.. Грудь была перевязана, перед тем, как вырубиться, девчонки довели-таки меня до медблока… Но неплохо бы сходить туда ещё раз. Лишним не будет.

Самих девчонок в каюте не было. Никого. Время — полвосьмого — до отбоя два с половиной часа. М-да.

— Кузя, свет на половину мощности, — произнёс я, со скрипом и стоном поднялся и побрёл в туалет.

После оного умылся. Посмотрелся в зеркало. Никто каюту присутствием так и не почтил, придётся самому искать ответы на вопросы. Веселье в кубрике, наверное, в самом разгаре — вот туда свои стопы и двину.