Ангел Смерти с дрожащими руками

Ха всё-таки не ушёл просто так. На прощание он вволю побурчал. По-своему, он был прав, заявив, что совесть у Сола заговорила слишком поздно. Моральный ущерб можно было компенсировать сразу, выходя из квартиры. А ещё принято, чтобы моральный ущерб оплачивал тот, кто его нанёс. Ни он, Ха, ни Аллен за собой ничего особенного не припоминают…

Сол сделал себе кофе, подсел к Аллену. После перепалки с Ха хотелось поговорить о вещах нейтральных: не о прошлых передрягах, не о будущих убийствах. На какую-нибудь отвлечённую тему, вроде новой версии мифа о Геракле.

Подходящий предмет оказался намного ближе. Сол вспомнил свои сомнения в целесообразности кувырканий над деревяшкой. Всем этим он поделился с Алленом и спросил, почему природа придумала такой дурацкий и непрактичный путь превращений?

Аллен обиделся за природу. С его точки зрения всё было абсолютно верно.

– Несогласование наступило только недавно, когда оборотни переселились в современные города, – сказал он. – А десятки тысяч лет, пока мы жили в лесах, стойбищах, деревнях, городах, похожих на деревни, всё было прекрасно. Скажи, разве трудно в лесу найти пень или поваленное дерево и перескочить его на бегу, спасаясь от погони? А «пороговый эффект» обязательно нужен! Иначе самопроизвольное превращение может настигнуть в самом неподходящем месте. Даже в фольклоре восточных славян есть легенды об оборотнях-вовкулаках, которые превращаются, перекувырнувшись над воткнутым в пень ножом. Нож – это фантазия, придумано для красоты или даже для сокрытия истины. А про пень и кувырок – совершенно верно. Но это ещё не все. Мы, оборотни, не такая уж однородная масса. Нас несколько типов: береговые, лесные, горные и степные. Я, как легко догадаться, – из лесных. Мои предки были максимально приспособлены для жизни в лесу, отсюда и моя противоестественная акробатика. Горные оборотни чаще всего превращаются в птиц. Им не надо кувыркаться. Механизм превращения у них запускается при прыжке с высоты. Со скалы, с обрыва… Прыгнул, но не разбился, а полетел.

– А обратно? Из птицы в человека?

– Понял, понял. Птица прыгнула с обрыва, а приземлился человек… но уже неживой. Не знаю, честно говоря. Как-то упустил этот момент, не интересовался. Вот что значит свежий взгляд.

– А как у береговых и степных?

– У береговых – проще всего. Превращение происходит при переходе из одной среды в другую: из воды на сушу и обратно. А степные превращаются на бегу. Только надо набрать пороговую скорость. Кстати, лесные и степные оборотни – родственные группы. Я мог бы побегать, потренироваться. Глядишь – сумел бы запустить степной механизм.

Аллен заинтересовался газетой, и Сол стал додумывать сам. Занятная информация. Так вот откуда злоключения героев фильмов ужасов. От невежества сценаристов. Мучается бедняга-оборотень, мучается, не знает, что с собой поделать. И не надо ему превращаться, а его ломает, корчит, когти растут, клыки лезут, шерсть пробивается… Дилетанты… Тут Сол понял: даже если бы сценаристы знали в чём дело, они бы притворились, что ничего не знают. А как же иначе построить сюжет?

Полезли в голову ссылки Аллена на древнегреческую мифологию. Греция – горная страна. То-то главный бог греков Зевс превращался в орла. Нормальное явление. Типичный горный оборотень. Его дочка Афина – в сову. Жена Гера – в павлина, в кукушку… Ещё в кого-то? Неважно. Кто-то из богов превращался в дельфина. Нормально. Греция страна не только горная, но и морская, островная. И был это не бог, а банальный береговой оборотень. Прекрасно! Как легко их раскусить! И вот почему дельфины так любят выскакивать из воды и кувыркаться в воздухе. Наверное, когда-то людей-дельфинов было очень много, недаром же дельфиний интеллект так высоко оценивают. Но наследственность не сохранилась, только память осталась. И дельфины надеются, пытаются что-то сделать, пробуют. Увы, нет дороги назад. Сол потряс головой, отгоняя наваждение. Что это, кофе подействовало на него как спиртное? Опьянел? Хватит. Развеялся – и хорошо. Со свежими мыслями можно взяться за старые проблемы. Где это затерялся пророческий дар?

Дар вёл себя странно. Если задуматься, то по-настоящему он работал только в первые минуты после прозрения. Потом последовало внезапное нападение… А квартира Элен – это же какая-то вероятностная пустыня. Ничего он там не чувствовал и не предчувствовал! Стоп! Неверно. Одну мелочь он упустил. Там, в квартире, он узнал имя Джереми Курца. Непонятным образом, но узнал. До этого времени Курц фигурировал как «учитель». Да, Сол прекрасно обходился «учителем». Зачем понадобилось уточнение до Джереми Курца? Мелочь? Не-ет. Мелочей в таких делах не бывает. Что ему дало знание имени? Ничего?

Ещё через секунду Сол понял. Если бы он не знал, как зовут учителя, он не догадался бы, о ком идёт речь в короткой газетной заметке. Ну и что? Забавно получается: только отгадываешь одну загадку – появляется следующая. Истина где-то рядом. Рядом…