Ангелополис

Шкаф заполняли металлические вентиляционные трубы – толстые алюминиевые воздуховоды, доносившие воздух до отдаленных уголков тюрьмы. Услышав приближающиеся голоса, Верлен откинул решетку с отверстия и залез в одну из толстых гофрированных труб. Старательно распределяя вес, он осторожно, по дюйму, пополз вперед. Если двигаться слишком быстро, тонкий металл начнет прогибаться под весом. Через десять метров охотник заметил под собой металлическую решетку и обнаружил, что ползет под самым потолком сооружения, высоко над бетонным полем. Голова закружилась. Верлену показалось, что он идет по проволоке, подвешенной высоко в небе, и глядит в бездонный каньон. Глядя вниз, ангелолог на миг представил, как падает, как разбивается о бетон. Мысленно он уже летел вниз, покорившись гравитации, увлекавшей его мимо занятых монстрами камер.

Он судорожно сглотнул и пополз. Повсюду звенели голоса охраны. Металлические решетки появлялись через равные интервалы, и сквозь них было видно все, что творилось в Паноптикуме. Охотник видел серые бетонные и металлические колонны, центральную башню… Каждая часть сооружения являлась ему отдельно, а целое приходилось только воображать. Внизу в беспорядке бегали мимо клеток охранники. На них глазели пленники. Минут десять мужчина двигался вперед, следуя изгибу вентиляционной трубы, после чего она резко пошла вниз, и ангелолог почувствовал, что против воли начинает скользить вниз. После недолгого, но упорного сопротивления гравитации, Верлен ощутил, что не способен более упираться.

Он тяжело рухнул на дно шахты, прорвав тонкую металлическую сетку и ударившись о бетонный пол. Какое-то мгновение просто лежал, оглушенный падением. Необходимо было время, чтобы прийти в чувство, набрать воздуха в грудь, понять, какие кости целы, а какие нет. За последние сорок восемь часов ему пришлось быть битым, поджаренным и замороженным. Мышцы ныли, синяки набухали, тело казалось разбитым. Чудом было уже то, что он до сих пор оставался в живых. Осознав абсурдность всей ситуации, Верлен беззвучно расхохотался. После чего пробарабанил пальцами по бетону начальные такты «Симпатии к дьяволу» группы «Роллинг Стоунз». Пошевелил пальцами ног, ощущая, как сгибаются мышцы, и почувствовал вполне понятную радость от того, что тело слушалось после такого падения. Настанет день, и удача оставит его. Но сегодня ему не приходилось жаловаться.

Верлен поднялся и начал осматриваться. Видимо, он попал в часть подземелья, отличающуюся от остальной тюрьмы. С первого взгляда было видно, что охотник оказался в каком-то внешнем коридоре, через который, быть может, осуществлялся доступ в тюрьму. По обеим сторонам узкого пространства располагались двери. Он попробовал открыть одну из них, обнаружил, что она заперта, и продолжал путь, пока не услышал доносящиеся из-за очередной двери голоса. Убедился, что рядом никого нет, и приложил ухо к двери, пытаясь разобрать едва слышные слова.

– Я свое дело сделала, – произнесла женщина. – И не думай, что я готова ждать, Мерлин.

Верлен сразу узнал голос того имима, какого он ловил в Санкт-Петербурге. Ожог на его груди немедленно запульсировал болью. Он прислушался. Раз тут Эно, значит, где-то близко и Эванджелина.

– Не думай, что я могу работать с нею в ее нынешнем состоянии, – ответил мужской голос.

Верлен понял, что это Годвин.

– Кровь пленницы до сих пор полна седативов. – Голос доктора смягчился. – Вот что… Мы столько ждали этого мгновения, что можем подождать еще несколько часов.

Верлен услышал шаги. Должно быть, Годвин подошел поближе к стене.

– А пока я расскажу о том, как будет происходить процедура. Ей предстоит тяжелая смерть.

Эно что-то буркнула в знак одобрения, и голос собеседника сделался громче. Доктор встал рядом с дверью.

– Механизм извлечет из ангела кровь и профильтрует ее, – сказал он. – Нас, как тебе прекрасно известно, интересуют ее синие клетки, и машина отделит синие клетки от белых и красных. Эванджелина представляет для нас такой же интерес, как сто лет назад ее отец представлял для Романовых благодаря редким свойствам крови. Она является красной, а не голубой, однако в обилии содержит синие клетки, к которым относятся, если переходить к техническим подробностям, и стволовые клетки, обладающие чрезвычайной приспособляемостью и плодовитостью. Они намного превосходят своей производительной силой стволовые клетки людей. Мы обладаем специальным оборудованием, которое дает нам широкие возможности во всем, что касается обработки веществ. Распутин, например, использовал взятую у ангела кровь, однако не умел фильтровать ее… У него была смесь белых, красных и синих телец. И наверняка Григорий давал царевичу кровь в нераздельном виде, отчего ребенка жутко тошнило, прежде чем тот пошел на поправку. Но у нас все обстоит по-другому. Мы воспользуемся нужными клетками. И, располагая ими, продолжим работу, какую я начал проводить для твоих хозяев. Скоро мы увидим результаты наших трудов.