Дымов Осип

Англичанин

Осип Дымов

Англичанин

Случилось, что в наш город приехал англичанин. Город у нас большой, торговый, население его мирное, заборы серые, а жизнь медленная и однообразная. Англичане, немцы или французы у нас не водятся. Лет пять назад была турецкая булочная, да скоро закрылась, а на её месте появилась портерная, где до сих пор ругаются, и исключительно по-русски...

Англичанин, неожиданно появившийся, был настоящий -- из Лондона, большой, длинный, молчаливый, с серыми детскими глазами и подстриженными усами. Лет ему было за сорок, говорил он мало и по-русски выражался плохо. Приехал по торговым делам -- открывать какой-то склад земледельческих машин, и, видимо, действовал не от себя, а по поручению большой солидной фирмы. Остановился он в лучшем номере нашей "Коммерческой гостиницы", часто ходил на почту и получал множество телеграмм из Англии и Америки.

Наш город принял редкого гостя нелюбезно и даже как бы враждебно: возник было проект поколотить чужеземца -- не за что-нибудь определенное, а просто так, чтобы в другой раз знал. За осуществление этой мысли особенно стоял сын подрядчика Мельгунова, местный лев и лидер золотой молодежи. Но англичанин с первых же минут произвел впечатление человека необыкновенной, можно сказать, исключительной выдержки и каменного характера. Видимо, он совершенно не подозревал об остроумной мысли Мельгунова, спокойным твердым шагом ходил на почту, не глядел на окружающих, не вступал в бесполезные разговоры, и, мало-помалу, идея нашей золотой молодежи захирела на корню.

При гостинице состоял некто Федя, обязанности и права которого были так неопределённы, что он сам себя называл "губернатором". Этот губернатор бывал часто бит и редко трезв, но неопределённые обязанности свои нёс неуклонно с самого основания "Коммерческой гостиницы". Жил он неизвестно где и, по-видимому, никогда не спал. Вот этот-то Федя и явился связующим звеном между приезжим англичанином и всем остальным внешним миром. Через него мы и узнавали всё, что касается нашего гостя, и он же впоследствии явился первым вестником случившейся катастрофы.

До сих пор Федя толком не мог объяснить нам, в чём именно заключалось дело, заставившее высокого и благообразного англичанина приехать за тридевять земель в наш город. Зато подробно рассказывал -- теперь, после свершившегося, -- о двух чёмоданах прочной и светлой кожи, о пледе и трёх зонтиках, которые приезжий привёз с собой. Что стало с чёмоданами и пледом -- трудно сказать, но один из зонтиков, по каким-то непонятным юридическим соображениям нашей необъятной родины, в настоящее время находится в обладании Федьки-губернатора.

Всю картину произошедшего не трудно восстановить в достаточно отчетливой последовательности. И всё же, как бы тщательно не подбирать и сортировать подробности, окончательная развязка дела темна и загадочна, и, вероятно, такой и останется навсегда, мало-помалу превращаясь для следующих поколений в лёгенду...

Итак, англичанин занял лучший номер гостиницы и получал телеграммы. Через два дня к нему постучался Федя, а ещё через день Федя имел уже негласную доверенность на ведение дел англичанина. Повторяю: насколько можно догадаться, речь шла о складе земледельческих машин, который намеревался устроить англичанин в нашем городе. Таким образом, он непосредственно сталкивался с лицами, власть имущими, которые, быть может, и не снабжены особыми полномочиями, не блещут титулами, образованием или опытностью, но которые -- дурно ли, хорошо ли -- заведуют делом нашей внешней жизни.

Англичанин, как передавал Федя, предполагал открыть свой склад в течение трёх дней, затем уехать в Англию, оставив временного заместителя, а через неделю вернуться обратно, уже вместе с женой и четырьмя детьми, и обосноваться в городе окончательно. Этот несложный план, однако, не осуществился, по причинам, которые, повторяю, навсегда останутся невыясненными.

Федя отправился в полицейское управление с прошением о разрешении открыть злополучный склад. В управлении сказали: придти завтра. Федя передал ответ англичанину, и тот произнёс:

-- Благодарю, хорошо.

На утро опять сказали -- придти завтра, и опять англичанин произнёс:

-- Благодарю, хорошо.

На другое утро сказали -- придти во вторник, и англичанин произнёс:

-- Благодарю, хорошо.

А во вторник прошение направили в губернский город, а с англичанина потребовали пять дополнительных бумаг. Федя передал результат переговоров, а англичанин вскинул на него свои серые бесстрастные, детские глаза и, несколько подумав, произнёс:

-- Благодарю, хорошо.

Дополнительные бумаги не без трудностей были представлены, и именно в те учреждения и тем лицам, на которые указывало полицейское управление...