Англия. Глазами воронов

Я выбрался из будки и посмотрел на Белую башню, опутанную строительными лесами. Напрягая глаза, я заметил нечто похожее на маленькую черную точку на самом верху одной из золотых корон Белой башни. Это она? Сказать наверняка было невозможно. На верхушке Белой башни каждый день сидят маленькие черные точки. Это любимый наблюдательный пункт для каждой вороны в Лондоне, а отличить ворону от ворона на таком большом расстоянии очень трудно. Разница хорошо видна только в полете – у ворона заметен характерный ромбовидный хвост и четыре длинных тонких маховых пера. С минуту я стоял, вглядываясь и прислушиваясь, а потом вдруг услышал характерный для Мунин тр-р-рескучий звук. Это была она! Она вернулась в Тауэр. Вот здорово!

Все, что мне требовалось теперь сделать, это спустить ее вниз.

– Последний вызов. Да, это Мунин. Спасибо, что заметил ее. Прием.

– Понял тебя, Крис. Удачи в спуске вниз. Отбой.

Мне не нужна была удача. Мне нужны были веревка и «кошки».

Тауэр наконец закрылся на ночь, и йомены выпроводили последних посетителей. Я стоял и смотрел на Мунин. Я задумался, не голодна ли она. Может, мне стоит пойти в кладовую за вкусной мышью или крысой, и когда она увидит, как я размахиваю ею, то сама спорхнет вниз, сядет мне на руку и с благодарностью ухватит клювом мышь? Нет. Такого не произойдет никогда. В конце концов, это Мунин. Мой давний недруг. У меня оставался только один вариант.

Прежде чем объяснить, что произошло дальше, я должен четко заявить, что никто из сотрудников «Исторических королевских дворцов» никогда не просил, не убеждал и не принуждал меня к действиям, которые я тогда предпринял! Это было мое личное решение, каким бы безрассудным оно ни казалось. Просто в тот момент я решил, что так будет правильно – ради спасения ворона и во имя моей гордости.

* * *

Возможно, вы полагаете, что взобраться на Белую башню – не такое уж большое дело и бывший британский пехотинец с немалым опытом парашютных прыжков, после почти двадцати пяти лет службы по всему миру, способен легко взобраться на Белую башню, схватить ворона и спуститься обратно с птицей под мышкой, гарантировав тем самым спасение нации. Но помните: я всего лишь был в армии, я не Джеймс Бонд! Да, когда-то я был совершенно счастлив, прыгая с высоты в двенадцать тысяч футов^[58], но спустя столько лет перспектива взобраться на Белую башню и рисковать жизнью ради ворона, признаться, пугала меня довольно сильно. Я уже не такой проворный и подтянутый, как раньше. В былые времена я мог ежедневно бегать с пятьюдесятью-шестьюдесятью килограммами за спиной, но годы прыжков с самолетов и стрельбы из пулеметов оставляют после себя ноющие боли: мое правое колено сделано из стали, в спине у меня не хватает пяти межпозвоночных дисков, и у меня ослаблен слух из-за стрельбы. Вдобавок я успел побывать в нескольких автомобильных авариях. И все же…

С западной стороны Белую башню окружала сложная система строительных лесов, поддерживавших ряды деревянных платформ, стоя на которых каменщики работали с древними каменными стенами. Там было семь или восемь уровней. Они соединялись между собой лесенками, похожими на металлические пожарные лестницы, какие можно увидеть на стенах зданий.

Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я бросил последний взгляд на золотую корону, где победно восседала, приводя в порядок перья, Мунин. «Ладно, – подумал я, – я иду за тобой, маленькая шалунья».

Я перелез через барьер и очутился в вотчине каменщиков. На пыльном старом столе лежали две ярко-желтые каски. Я снял свою драгоценную шляпу йомена и примерил каску, понимая, что во время подъема должен соблюдать хоть какие-то правила техники безопасности. Потом я догадался, что выгляжу совершенно нелепо в желтой каске и форме стражника. Так что я выбрал высокую степень риска и полное отсутствие головного убора, больше подходящее моему высокому стилю.

Я подошел к лестнице и начал подниматься, уровень за уровнем, все выше и выше по непрерывной металлической спирали, пока не достиг последней площадки на крыше Белой башни. Я остановился, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на крошечный мир внизу. Я уже был здесь однажды, но тогда я поднимался по внутренней лестнице, а не по лесенке снаружи. «Довольно высоко», – подумал я.