Английская тайна

Но все это, добавлял от себя Сашок, относится и к чувству ритма, и к танцевальным способностям тоже. И вот они, эти самые способности, были Сашку зачем-то дарованы. Неужели лишь для того, чтобы вот здесь и сейчас, в русском ночном клубе Лондона он смог произвести впечатление на роковую красавицу по имени Анастасия, мистическим образом похожую на его собственную жену? В обычной своей жизни блеснуть талантом ему удавалось крайне редко, прежде всего потому, что Анна-Мария танцевала неважно и вообще это занятие не любила. Другое дело Анастасия! Ее гибкое тело извивалось, скользило, переливалось из движения в движение, так что казалось, что это не она танцует под музыку, а музыка подстраивается под каждый ее жест, каждое пленительное сокращение мышц. Мало того, Сашок начал было уже вести с Настей некий, не лишенный эротического подтекста, ритмический диалог и все больше входил в азарт, ощущая, как в груди растет удивительное, почти экстатическое нечто. И он так увлекся, что не заметил, как Настя исчезла!

Вот еще буквально секунду назад он смотрел сквозь сумрак зала, сквозь мерцающие цветные блики в ее магнетические глаза, и между ним и Настей, казалось, дрожала, блистала, сверкала невидимая связующая нить. И вдруг хлоп! – нить порвалась! Сашок как раз совершил некий сложный, только что на ходу сымпровизированный пируэт, всего на какое-то мгновение, казалось бы, потерял партнершу из виду, и вот вам – ее уже нет! Еще несколько секунд Сашок по инерции продолжал двигаться в такт ритму, зажатый со всех сторон колыхающейся толпой, спина к спине с полноватой блондинкой в белых кожаных брюках. Он крутил головой во все стороны, пытаясь понять, куда девалась Настя, но видимость в полумраке была ограниченной. «В туалет, наверно, пошла, вернее, в лавоторию», – подумал Сашок, стараясь заодно определить, какой, собственно, термин употребим в данном контексте. Ведь в Англии правильное использование названия отхожего места является важным признаком социальной полноценности, паролем, отличающим своих от чужих. В серьезной светской компании упаси вас бог сказать «toilet» вместо «lavatory» – за жлоба считать будут. И наоборот – в обществе без претензий «лэвэтори» создаст вам репутацию сноба. Среди нормальной интеллигенции помоложе самый распространенный термин – короткое слово таинственного происхождения – «лу». Но при этом в шутку (если ситуация позволяет на такие темы шутить) можно сказать и «Джон». В окружении попроще сойдет и «джентс» (то есть джентльменское место) или, соответственно, «лейдиз». В мелко-мещанской среде или в общении с обслуживающим персоналом предпочтительнее слово «бафрум» («bathroom») – ванная комната.

Впрочем, здесь, в русском ночном клубе такие тонкости не имели особого значения. Тут можно было сказать и сортир, и клозет, и даже тубза. Не говоря уже о вариациях всех перечисленных английских терминов. Вот разве что пролетарское слово «уборная» могло, пожалуй, вызвать здесь брезгливое хихиканье…

– Вы не заметили, куда девушка пошла, – глуповато улыбаясь, спросил Сашок у женщины в белом. Блондинка только повела в ответ покатым плечом и, всхлипнув «летс дэнс!», схватила его за руки и потянула в свой круг.

Сашок принялся вяло дрыгаться в компании с двумя незнакомыми мэнами и тремя герлами. Подергивая конечностями, он в то же время озирался вокруг. Насти нигде не было видно.

Отсюда, изнутри Левиафана, клуб казался неизмеримо огромным, а бушевавшая под оглушительную музыку толпа – тысячеруким, тысяченогим зверем, сотрясавшим все вокруг, ревущим в тысячу же своих глоток. Над толпой переливались зеленые, красные, желтые огни. И вдруг кто-то очень больно наступил ему на ногу.

– Оу, уупс, ай эм соу сорри, ай ду аполоджайз, извините ради бога, я не хотел, – бормотал Сашок, борясь с болью.

– Ничего ты не сорри, ничего ты не аполоджайз, – отвечал ему кто-то свирепый, и Сашок ощутил вдруг резкую боль и во второй ступне.

– У-у, – завыл Сашок, – у-у, не надо, что вы делаете, зачем…

– Я тебе сейчас покажу, зачем…

И только тут Сашок начал понимать что произошло: пока он дрыгался, из туалета, или лавотории, вернулся кавалер знойной блондинки. Та же решила зачем-то поддразнить своего хахаля и нарочно слегка прижалась к Сашку в самый момент его возвращения. Хахаль оказался без чувства юмора и теперь собирался разобраться с Сашком по полной программе.

– Нет, вы не поняли! Это… ерунда какая-то… случайность, – залепетал Сашок, – я здесь совсем с другой девушкой! Она куда-то отошла на секундочку, она сейчас вернется! Клянусь вам, я не имел никаких намерений…

– Сейчас они у тебя появятся, намерения, – отвечал свирепый, и Сашок еле-еле удержался от того, чтобы не закричать в полный голос: так больно ему наступили на один раз уже пострадавшую левую ногу.

Это был просто какой-то профессионал наступания на ноги. Продолжая двигаться в ритме танца, этот жуткий тип на каждый третий такт обрушивался на Сашковы ступни.

– Ща ты у меня попляшешь, – страшно ухмыляясь, говорил он.