Читаем Английский язык с П. Треверс. Мэри Поппинс / P. L. Travers: Mary Poppins полностью

And the ideas did come back (и мысли действительно возвращались) — or maybe she had never forgotten them (или, может быть, она никогда не забывала их)? “Spit-spot into bed” was a favourite phrase of her mother’s («мигом в кровать» была любимой фразой ее матери), and other bits of Mary Poppins’ character were clearly inspired by Pamela’s spinster aunt, Christina Saraset (а другие черты характера Мэри Поппинс были явно навеяны тетей Памелы, старой девой Кристиной Сарасет), whom everybody called “Aunt Sass” (которую все называли «Тетя Сасс»). She was a crisp (она была живой/резкой; crisp — завитой, кудрявый; жесткий), no-nonsense woman with a sharp tongue and a heart of gold (не сумасбродной: «никакой чепухи /мне тут/» женщиной с острым языком и золотым сердцем) who, like Mary Poppins, was given to making “a curious convulsion in her nose that was something between a snort and a sniff” (которая, как и Мэри Поппинс, была склонна издавать «любопытные колебания в своем носу, которые были что-то между фырканьем и сопением »;

begivento — быть склонным к /чему-либо/).

When Pamela once suggested to her aunt that she might write about her (когда Памела однажды намекнула ей, что она, возможно, напишет о ней), the elderly lady replied (пожилая леди ответила): “What (что)! You put me in a book (ты поместишь меня в книгу)! I trust you will never so far forget yourself (я верю, что ты никогда настолько не забудешься) as to do anything so vulgarly disgusting (чтобы совершить что-либо настолько вульгарно отвратительное)!”This indignant response was followed up with a contemptuous (за возмущенным ответом последовало пренебрежительное), “Sniff, sniff (фыр, фыр)!” Doesn’t this sound just like Mary Poppins speaking (не звучит ли это как раз, как разговаривала Мэри Поппинс)? Equally (в равной степени), it might have been P. L. Travers herself (это могла быть П. Треверс сама), who said something very similar to me (которая сказала что-то похожее мне) when I rashly suggested one day that I might write her life story (когда я опрометчиво/поспешно предложил/намекнул однажды, что я напишу ее

историю жизни)!


convulsion [kqn'vAl∫(q)n] suggested [sq'GestId] vulgarly ['vAlgqlI]


The only rule Pamela had about writing was that there were no set rules. She wrote her stories, she said, “because they were there to be written”. The actual business of catching ideas and getting them on paper was a mysterious and lonely process; and yet, as she would explain, “you can do it anywhere, any time — when you’re out at the shops buying a pound of butter — still it goes on. Even if you forget your idea by the time you get home, you wait a little and then it will come back if it wants to.”

And the ideas did come back — or maybe she had never forgotten them? “Spit-spot into bed” was a favourite phrase of her mother’s, and other bits of Mary Poppins’ character were clearly inspired by Pamela’s spinster aunt, Christina Saraset, whom everybody called “Aunt Sass”. She was a crisp, no-nonsense woman with a sharp tongue and a heart of gold who, like Mary Poppins, was given to making “a curious convulsion in her nose that was something between a snort and a sniff”.

When Pamela once suggested to her aunt that she might write about her, the elderly lady replied: “What! You put me in a book! I trust you will never so far forget yourself as to do anything so vulgarly disgusting!”This indignant response was followed up with a contemptuous, “Sniff, sniff!” Doesn’t this sound just like Mary Poppins speaking? Equally, it might have been P. L. Travers herself, who said something very similar to me when I rashly suggested one day that I might write her life story!


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Язык как инстинкт
Язык как инстинкт

Предлагаемая вниманию читателя книга известного американского психолога и лингвиста Стивена Пинкера содержит увлекательный и многогранный рассказ о том феномене, которым является человеческий язык, рассматривая его с самых разных точек зрения: собственно лингвистической, биологической, исторической и т.д. «Существуют ли грамматические гены?», «Способны ли шимпанзе выучить язык жестов?», «Контролирует ли наш язык наши мысли?» — вот лишь некоторые из бесчисленных вопросов о языке, поднятые в данном исследовании.Книга объясняет тайны удивительных явлений, связанных с языком, таких как «мозговитые» младенцы, грамматические гены, жестовый язык у специально обученных шимпанзе, «идиоты»-гении, разговаривающие неандертальцы, поиски праматери всех языков. Повествование ведется живым, легким языком и содержит множество занимательных примеров из современного разговорного английского, в том числе сленга и языка кино и песен.Книга будет интересна филологам всех специальностей, психологам, этнографам, историкам, философам, студентам и аспирантам гуманитарных факультетов, а также всем, кто изучает язык и интересуется его проблемами.Для полного понимания книги желательно знание основ грамматики английского языка. Впрочем, большинство фраз на английском языке снабжены русским переводом.От автора fb2-документа Sclex'а касательно версии 1.1: 1) Книга хорошо вычитана и сформатирована. 2) К сожалению, одна страница текста отсутствовала в djvu-варианте книги, поэтому ее нет и в этом файле. 3) Для отображения некоторых символов данного текста (в частности, английской транскрипции) требуется юникод-шрифт, например Arial Unicode MS. 4) Картинки в книге имеют ширину до 460 пикселей.

Стивен Пинкер

Языкознание, иностранные языки / Биология / Психология / Языкознание / Образование и наука
Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ века – начала XXI века: 1917–2017. Том 1. 1917–1934
Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ века – начала XXI века: 1917–2017. Том 1. 1917–1934

Вопреки всем переворотам XX века, русская духовная традиция существовала в отечественной культуре на всем протяжении этого трагического столетия и продолжает существовать до сих пор. Более того, именно эта традиция определяла во многом ключевые смыслы творческого процесса как в СССР, так и русском Зарубежье. Несмотря на репрессии после 1917 года, вопреки инославной и иноязычной культуре в странах рассеяния, в отличие от атеизма постмодернистской цивилизации начала XXI века, – те или иные формы православной духовной энергетики неизменно служили источником художественного вдохновения многих крупнейших русских писателей, композиторов, живописцев, режиссеров театра и кино. Часто это происходило в превращенных формах, скрыто, в подтексте, в символике, в иносказании. Порой этого не осознавал и сам художник, так что исследователю стоит немалого труда обнаружить вероисповедную основу вполне светского, на первый взгляд, романа или кинофильма и квалифицировать ее так, как она того заслуживает.Авторы предлагаемой книги по мере сил решают эту задачу – впервые в нашей научной литературе. Первый том из задуманных трех посвящен периоду 1917–1934 годов – от революции до Первого съезда советских писателей, хотя, конечно, затрагивает предыдущие и последующие эпохи отечественной истории и культуры.

Александр Васильевич Моторин , Александр Леонидович Казин , Алексей Маркович Любомудров , Коллектив авторов , Ольга Игоревна Гладкова , Роман Геннадьевич Круглов , Татьяна Николаевна Резвых

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука