Читаем Английский с Г. К. Честертоном. Случаи отца Брауна полностью

“Let me go, you devil!” thundered Kalon (пустите меня: «дайте мне уйти», вы, дьявол! – грохотал Калон; to thunder – греметь, грохотать; thunder – гром; грохот, гул), struggling like a giant in bonds (сотрясаясь всем телом, словно скованный гигант; to struggle – бороться; биться, отбиваться; in bonds – в оковах, в путах). “Who are you, you cursed spy, to weave your spiders’ webs round me (кто вы такой, проклятый шпион, чтобы плести свою паучью сеть вокруг меня), and peep and peer (подглядывать и вынюхивать: «и подсматривать»;

to peep – заглядывать, подглядывать; to peer – вглядываться; заглянуть, посмотреть)? Let me go (пропустите меня).”


 The foulest crime the fiends ever prompted feels lighter after confession; and I implore you to confess. Go on, go on – in Pauline’s eyes – ”

“Let me go, you devil!” thundered Kalon, struggling like a giant in bonds. “Who are you, you cursed spy, to weave your spiders’ webs round me, and peep and peer? Let me go.”

“Shall I stop him

(нужно ли мне остановить его)?” asked Flambeau, bounding towards the exit (спросил Фламбо, бросаясь: «прыгая» к выходу), for Kalon had already thrown the door wide open (поскольку Калон уже распахнул двери настежь; to throw – бросать, швырять; быстро приводить в определенное состояние; wide open – распахнутый настежь).

“No; let him pass (нет, пусть идет: «нет, дайте ему пройти»),” said Father Brown, with a strange deep sigh (сказал отец Браун со странным глубоким вздохом) that seemed to come from the depths of the universe (который, казалось, исходит из глубин вселенной)

. “Let Cain pass by, for he belongs to God (пусть Каин уйдет, поскольку он принадлежит Богу; to pass by – проходить мимо).”

There was a long-drawn silence in the room when he had left it (в комнате, когда он = Калон ее покинул, повисло долгое, затянувшееся молчание; to draw – тянуть, тащить; удлинять, продлевать; silence – тишина. безмолвие; молчание; to leave), which was to Flambeau’s fierce wits one long agony of interrogation

(и пытливый разум Фламбо изнывал от накопившихся вопросов; fierce – лютый, свирепый; живой, энергичный; agony – страдание, мука; interrogation – допрос, дознание; вопрос; to interrogate – допрашивать).


 “Shall I stop him?” asked Flambeau, bounding towards the exit, for Kalon had already thrown the door wide open.

“No; let him pass,” said Father Brown, with a strange deep sigh that seemed to come from the depths of the universe. “Let Cain pass by, for he belongs to God.”

There was a long-drawn silence in the room when he had left it, which was to Flambeau’s fierce wits one long agony of interrogation.

Miss Joan Stacey very coolly tidied up the papers on her desk (мисс Джоан Стэйси совершенно невозмутимо приводила в порядок бумаги на своем столе; coolly – свежо, прохладно; спокойно, хладнокровно).

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука