Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1

XII. НОЧНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ КОРОЛЯ

Влияние Ришелье на Людовика возрастало с каждым днем. Умный хитрый кардинал сумел опутать мрачного малодеятельного короля своими сетями так ловко, что тот и не замечал своей зависимости. Если бы Людовик разгадал намерения кардинала, последствия были бы печальными. Но Ришелье действовал постепенно и дошел до того, что встал не только между королем и другими его министрами, вмешивался не только в иностранные дела, но даже попытался встать между королевской четой. Человек этот знал все. Везде у него были шпионы, усердные слуги и агенты, и следует отметить, что служили ему отлично! В настоящее время у него было только одно желание — полностью заорать в свои руки бразды правления государством! Надо было найти королю какое-нибудь занятие, которое могло бы отвлечь его от государственных дел. Что же лучше ревности монарха могло послужить целям кардинала. Тем более, что Ришелье в этом случае достигал двойного результата: ближе подбирался к власти и мстил Анне Австрийской за свою отверженность.

Король дал позволение кардиналу выстроить себе дворец, который Ришелье возводил по своему вкусу и сообразно своим целям, не считая затрат. Кардинал получал огромное содержание и сверх того не слишком церемонился в вопросах взаимоотношений с государственной казной.

В этот день кардинал получил, вероятно, тайную и очень важную депешу, потому что немедленно решил отправиться к королю. И хотя был уже поздний вечер, надо было действовать быстро, чтобы достичь желаемого результата.

Когда величественный и строгий в своей фиолетовой сутане он появлялся в коридорах Лувра, придворные и слуги невольно осознавали, что в руках этого человека неограниченная власть, а может быть, и судьба всего государства!

Он прошел во внутренние покои, приказав доложить о себе королю, более чем когда-либо искавшему уединения. Даже охота, прежде любимая забава Людовика, потеряла для него свою прелесть, и он почти совсем оставил ее. Придворные празднества и приемы посланников тоже ограничились до самого необходимого; но зато все чаще собирались высокопоставленные сановники к дипломаты во дворце королевы-матери. Ришелье, к крайне?: у своему неудовольствию, поникал, что центр тяжести мало-помалу снова перемещается в ту сторону.

Люксембургский дворец, отделанный по высшим меркам великолепия и роскоши, был для высшего дворянства гораздо привлекательнее, чем мрачный Лувр. И хотя, на первый взгляд, Мария Медичи покровительствовала только искусствам, принимая и собирая около себя их представителей, незаметно она снова сделалась фигурой, около которой собирались все наиболее значительные и влиятельные личности.

Кардиналу такое положение дел было совсем не по вкусу!

— Что вы принесли мне, ваша эминенция? — спросил Людовик, ходивший в задумчивости по кабинету. — Да, чтобы не забыть! Знаете ли вы, какая интересная личность пребывает с недавнего времени в стенах нашего города?

— Желал бы знать, ваше величество, кого вы осчастливливаете званием «интересная», — отвечал Ришелье, до того занятый своими планами, что почти без внимания выслушал вопрос короля.

— Королева-мать нашла для Люксембургского дворца новую приманку. Неужели вы в самом деле не знаете, о ком я говорю?

— В Люксембургском дворце в настоящее время около ее величества и герцога Гастона вращается столько знати, ваше величество, что довольно трудно выделить кого-нибудь одного.

— Я вам говорю о личности не знатной или богатой. Речь идет об одном из первых художников: Рубенс в Париже!

— А вас очень интересует этот прекрасный и любезный художник, ваше величество?

— Я впервые вчера говорил с ним, и должен признаться, он произвел на меня сильное впечатление.

— Ее величество поручила ему настенную живопись в своем дворце, а заодно нашла в нем новый магнит для приемов в своих великолепных гостиных, — проговорил Ришелье.

— Вы говорите это таким тоном, как будто вами руководит зависть, ваша эминенция, — с холодной улыбкой заметил Людовик.

— Зависть моя проявляется только в тех случаях, когда хотят затмить вас, ваше величество!

— А! Благодарю вас за эту любезность. Но я охотно уступаю другим блеск и великолепие! Вы пришли сообщить мне что-нибудь? Говорите, я слушаю. Только, пожалуйста, не о государственных делах, ваша эминенция. Расскажите мне лучше что-нибудь повеселее. Ведь все равно вы добьетесь того, что наметили заранее!

— Это похоже на упрек, ваше величество!

— Быть может, но это не упрек. Садитесь и расскажите мне что-нибудь новенькое о дворе или о Вене.

— Готов исполнить ваше приказание, государь, — сказал Ришелье, повинуясь приглашению короля и садясь против него. — Сегодня вечером мне нечаянно удалось быть свидетелем одного странного и довольно интересного эпизода, несколько смахивающего на придворную интригу.

— Я знаю, вы мастер рассказывать, ваша эминенция. Итак, к делу!