Анна Австрийская. Первая любовь королевы

Это был голос Поанти. Он не пробудил никакого воспоминания в Пасро. Он его не знал, он едва слышал его в первый раз, как находился с молодым человеком в таверне на улице Феру. Притом клерк никак не мог предполагать, чтобы Поанти находился так близко от него. Приказание было исполнено. Пасро, колени которого дрожали и который для того, чтобы держаться на ногах, должен был прислониться спиною к своду, вдруг увидел, что к нему подходит тот, кто говорил. На нем был костюм нищего, как и на других, и накладная борода. Поанти вынул из-под плаща обнаженную шпагу и холодно приложил ее к горлу Пасро.

— Ты будешь отвечать на мои вопросы, — сказал он, — но если ты воспользуешься тем, что я дал тебе возможность говорить, для того, чтобы крикнуть, ты умрешь.

Это приказание было бесполезно! Если бы допрос начался сейчас, Пасро, вместо того чтобы закричать, даже не имел бы сил заговорить.

— Ты, может быть, меня не узнаешь в этом костюме, — продолжал Поанти, — ты меня узнаешь по тому, о чем я стану тебя спрашивать.

Пасро собрал все свое мужество, чтобы ответить вежливо и не раздражать заранее страшного незнакомца, который стоял перед ним. Луч надежды промелькнул в его голове. Если его угрожали убить, когда он крикнет, и если его не убили сейчас, то, стало быть, ему оставался способ избегнуть смерти.

— Это ты привел солдат в тот дом, в дверях которого ты стоял сейчас? — спросил его Поанти.

Пасро дико повел глазами.

— Это ты нас продал?

— Продал! — повторил Пасро.

— Это одно заслуживает смерти.

Пасро удержал крик, готовый вырваться у него, но не тот крик, которым зовут на помощь, а крик слепого ужаса. Луч надежды, мелькнувший ему, угас!

— Это ты выдал меня гвардейцам кардинала, заставив арестовать меня три дня назад в той карете, в которой я ехал! И за это ты заслуживаешь смерти!

Ноги Пасро подогнулись, он начал угадывать.

— Ты наконец заплатил Лафейма, чтобы меня убить, и принудил меня убить троих его подчиненных, потом гвардейцев, за которыми ты ходил, и напустил на меня в Валь де Грас?

— Барон де Поанти! — пролепетал Пасро, упав на колени. Узнав наконец того, кто держал его в своей власти, Пасро был как бы поражен громом.

— Подними этого негодяя, — приказал Поанти одному из своих подчиненных.

Но как только Пасро подняли, он тотчас опять упал на колени и, сложив руки, прошептал жалобным голосом:

— Пощадите, господин де Поанти, пощадите!

— Молчи, — сказал Поанти, — я еще не кончил. Ты заслужил смерть десять раз, и вот нас десять человек, совершенно готовых отправить тебя на тот свет или проткнув твое тело нашими десятью шпагами, или швырнув тебя к рыбам.

— Пощадите, господин де Поанти, пощадите! — повторял Пасро, сам не зная, что он говорит.

— Молчи и слушай; если бы ты не был подлый негодяй, я дал бы тебе шпагу и убил бы тебя, как следует убивать честного человека; но ты негодяй, ты торговал моей жизнью, и я хочу торговать твоей, дав тебе способ выкупить ее.

— Способ выкупить! Что же должен я сделать? — спросил Пасро с поспешностью, доказывавшей, что он заранее решился повиноваться.

— Скажи мне прежде, как ты узнал, что я находился в доме на улице Этюв?

— Если я вам скажу, вы меня не убьете?

— Говори без всяких рассуждений.

Пасро находился в ужасном беспокойстве; страх сжимал ему горло; но ненависть его к Поанти нисколько не пострадала. Вероломная мысль мелькнула в голове его, и он с энтузиазмом ухватился за нее. Мысль эта достигала двух целей. Во-первых, она оправдывала его, оставляя его простым орудием в предприятии против Поанти. Потом она должна была внушить молодому человеку чувство ужаса и презрения к той, которую он любил.

— Ну? — настаивал Поанти, принявший его молчание за нерешимость.

— Вам изменили, господин де Поанти.

— Кто? Ты?

— Одна особа, которая знает все, касающееся вас, и которую принудили говорить.

Холодный пот выступил на лбу Поанти; он боялся понять.

— Кто эта особа? — спросил он глухим голосом.

— Дениза.

— Ты лжешь!

— Какая польза мне лгать? Дениза или кто другой вам изменил, в чем может это мне повредить или оказать пользу в глазах ваших?

— Правда, это не может послужить тебе ни к чему, потому что твоя участь в моих руках, и сам дьявол или кардинал, твой покровитель, как они ни всемогущи оба, не могут ее изменить. Докажи мне истину слов. С тобой Дениза говорила?

— Вы знаете, что Дениза не станет со мной говорить, — сказал Пасро с притворной горечью, — она все рассказала кардиналу.

— Дениза?

— Да.

— Ты лжешь! Дениза не способна на такой низкий поступок.

— Кардинал имеет средства заставить говорить людей.

— Что ты хочешь сказать?

— Палачи в Шатлэ умеют развязывать язык.

Поанти вскрикнул от ужаса.

— Ее пытали? — вскричал он.

— Да.

— О! Бедная девушка, бедная девушка!

Он с отчаянием ухватился обеими руками за свои густые волосы.

— Я понимаю все, — прошептал он, говоря сам с собой, — она не могла убежать, она осталась в руках кардинала, и пытка победила ее. Бедная девушка!