Анна Австрийская. Первая любовь королевы

— Что доказывает она? Что вы были подвержены дерзости иностранца, которому неизвестно уважение, оказываемое дамам французскими дворянами. В амьенской беседке, ваше величество, вы были оскорблены, приведены в негодование и, вскрикнув кстати, дали новое доказательство своего благоразумия и своей добродетели. Против этого нечего сказать, и король, супруг ваш, должен уважать вас еще больше прежнего.

— Молчи, Мария, молчи! — вскричала Анна Австрийская. — Ты раздираешь мне сердце, вместо того чтобы утешить.

Однако, несмотря на свою наружную веселость, герцогиня де Шеврез, не будучи так напугана, как королева, чувствовала некоторое беспокойство; ей также казалось опасным спокойствие Ришелье. В этом было что-то неестественное, долженствовавшее скрывать тайный умысел, который в голове такого человека должен был сделаться опасным.

По наущению герцогини Анна Австрийская послала спросить короля, угодно ли ему видеться с нею. Этот шаг был ужасно неприятен для королевы. Но герцогиня уговорила ее, дав понять, что настанет же минута, когда встреча будет неизбежна; лучше же ускорить эту минуту, чтобы отнять у кардинала время глубже обдумать замышляемый им умысел, каков бы он ни был.

Людовик XIII велел отвечать королеве, что он занимается серьезной работой и что государственные дела не позволяют ему располагать своим временем. Все при дворе знали, что серьезная работа, которой занимался Людовик XIII, состояла в том, что он играл на лютне, в рог, бил в барабан, делал фонтан из перьев, обмакивая в стакан, забавлялся с птицами и учил наизусть имена всех своих собак. Занятия, достойные короля и оправдывающие прозвание Справедливого, данное потомством Людовику XIII!

Королева и фаворитка поняли всю важность такого ответа. Королева испугалась еще больше. Герцогиня де Шеврез, напротив, укреплялась против опасности, и видя, что она увеличивается, сосредоточила все силы своего ума и всю свою ловкость, чтобы угадать, отчего происходит такая необыкновенная медленность в мстительном кардинале. Она не отказывалась от борьбы.

Анна Австрийская боялась основательно. Никогда большая опасность не угрожала ей. Усилия кардинала клонились теперь к тому, чтобы заставить короля решиться на развод с оглаской, а вслед за разводом обвенчать герцогиню де Комбалэ с герцогом Анжуйским. Тайна его мнимого спокойствия заключалась в том, чтобы подстрекнуть ревнивую ярость короля до самых крайних пределов и заставить его довершить мщение разводом; но для этого было нужно, чтобы брак его племянницы с герцогом Анжуйским был решен. Все батареи его были к этому приспособлены. Боаробер уговаривал принца Анжуйского; тот сначала не соглашался, но потом, напуганный заговором Орнано и гневом кардинала, прельщенный возможностью царствовать с помощью кардинала после смерти, по-видимому, недолговечного Людовика XIII, согласился, чтобы кардинал поговорил о его браке с королем. Но ему было горько на душе; он любил свою свободу, и перспектива женитьбы на ветреной герцогине де Комбалэ была вовсе ему не по вкусу. Он почувствовал потребность поделиться своим горем с дружеским сердцем и знал, что найдет у Анны Австрийской самые нежные утешения. Ведь они оба были в эту минуту жертвами кардинала. При первом слове, которое он произнес о своем печальном положении, герцогиня де Шеврез вскрикнула.

— Ах! — сказала она с радостью. — Вот что я напрасно отыскиваю целых два часа!

— Что такое? — спросила королева.

— Тайну того обманчивого спокойствия, в котором нас оставляет его преосвященство. Он ждет, чтобы решить окончательно брак его высочества, и я угадываю его умысел. Ваше величество должны покориться страшному натиску, но я клянусь, что вы выйдете из него победоносной, и кардинал погибнет.

— Да услышит вас Господь, герцогиня, — сказал герцог Анжуйский, — но негодный кардинал слишком силен и бороться с ним безумно.

— Он силен только милостью короля, а я знаю верный способ заставить его ее лишиться, — с жаром сказала герцогиня.

— Употребите же этот способ скорее, герцогиня, чтобы кардинал не успел заставить меня жениться на его племяннице, на вдове всех придворных дворян.

— Кто же вас принуждает вступать в этот постыдный союз? — спросила герцогиня.

— Благоразумие, одно благоразумие. Видя смелость этого человека, кто может знать, где он захочет остановиться?

— Как, вас заставляет решаться один ребяческий страх? Вы боитесь кардинала?

— Боюсь! Это немножко сильное выражение, герцогиня.

— Не будем спорить о словах. Положение слишком серьезно для того, чтобы терять время на это. Соединимся против общего врага.

— Я ничего лучшего не желаю.

— Что хотите вы делать, Мария? — спросила королева.

— Спасти вас обоих, — ответила герцогиня, воодушевленная энтузиазмом, который внушает уверенность в успехе, — вас, моя благородная государыня, от опасности, которую вам приготовляет этот ужасный человек, опасности, которую я теперь знаю, и вас, принц, от гнусного и бесславного брака.