Аномальщики. Трилогия(СИ)

- Оттуда и возьмётся. Ты кушай, Птичка, кушай.... Вы же покидаете родные места, которым отдано много-много лет? По сути, Родину?

- Покидаем.

- Вот, видишь.... Переезд, как известно, дело очень серьёзное и непредсказуемое. Твоей матушке могут приглянуться одни края и определённый образ жизни. Твоему батюшке, возможно, совсем другие. Недопонимание - страшная штука. Страшная, малоприятная и очень коварная.... Не торопись, Птичка, впадать в отчаяние. Трудные годы, они непременно пройдут. Непременно и непреложно. Надо их просто пережить, и не более того. Крепись и веди себя достойно. Главное, не суетись и будь добра ко всем. Это не так трудно и сложно, как кажется. Зато потом, уже на рассвете своей взрослой жизни, ты встретишь Его...

- Его?

- Ага. Короля твоего горячего девичьего сердечка. Твоего будущего мужа и будущего отца ваших общих детишек.

- Как же я его узнаю? Короля?

- Узнаешь, - мудро улыбнувшись, заверил Афоня. - Сердечко обязательно подскажет. Забьётся, задрожит - как лист чукотской карликовой берёзы на суровом осеннем ветру.... Да и внешность у твоего суженого приметная: высокий, широкоплечий, с отчаянными тёмно-зелёными глазами и шикарным рыжим чубом. Трудно, ей-ей, обознаться...

- Высокий, широкоплечий, зеленоглазый и рыжеволосый? - прихлёбывая из эмалированной кружки тундровый чай, задумалась Наталья. - Значит, и я, когда вырасту, стану писаной и высокой красавицей? Типа - девяносто-шестьдесят-девяносто? Как тётеньки-фотомодели в телевизоре? Ну, чтобы прекрасный рыжеволосый принц не прошёл мимо и обратил на меня внимание?

- Красота, Птичка, бывает разной. И размеры-габариты здесь совершенно не причём. Поверь.... Ты, главное, всегда будь рядом с этим рыжеволосым субчиком. Всегда и везде. В горе и в радости. В бедах и в опасностях. Всё - само собой - и образуется. Непременно и непреложно.

- Всё - это что?

- Счастье, - вздохнул старик. - Простое человеческое счастье...

Надо признать, что шаманские предсказания начали сбываться почти сразу, как только Кулики перебрались в Санкт-Петербург.

Наташкиной матери городская жизнь откровенно и всенепременно понравилась. Она как-то сразу помолодела, кардинально сменила причёску и гардероб (благо, кое-какие деньги с Чукотки, всё же, были вывезены), обзавелась болтливыми подружками и, окончив ускоренные бухгалтерские курсы, устроилась на престижную и высокооплачиваемую работу. С отцом же всё было гораздо сложней...

Затосковал Николай Алексеевич, откровенно затосковал - по вольной и простой жизни, по верным и многократно-проверенным товарищам, по родимой геологии.... Сколько не старался, но так и не смог найти работы по сердцу. Не смог, и всё тут. А уволившись в очередной раз, усердно прикладывался к бутылке. Хорошенько выпивал, брал в руки старенькую гитару и пел - часами напролёт - всякие грустные и печальные песенки. Например, такую:

Где-то пропела струна - невзначай.

Снова бессонница, снова - рассвет...

Спирт подливается - в жиденький чай.

Братцы забытые, вам - мой привет!

Снова я вижу - горящие в небе - огни.

Снова Чукотка - сияньем - приветствует нас.

И у Певека - застыли опять корабли.

Чукчи без чая - печальный - рассказ...

Всё не сбылось, словно серая - муть.

Нет геологии, нет - и мечты...

Тихо на лица спускается - грусть.

Память - погасшие наши - костры...

Тот - бизнесмен, а вот тот - депутат.

Этот - писатель, а Санька - поэт...

Всё хорошо и прекрасно - во множество крат.

Только геологов - больше и нет...

Только в начале апреля - опять - так светло!

Только в апреле бывает - шикарный - рассвет...

Тот, настоящий.... И дышится, вдруг, так легко!

Братья и сёстры мои, вам, привет!

Братья и сёстры мои - вам - привет...

Через несколько лет, сопровождавшихся затяжными и нудными скандалами, отец уехал в Бодайбо - главным инженером частного прииска, добывавшего россыпное золото.

- Не грусти, доченька, - уговаривал накануне отъезда Николай Алексеевич. - Невозможно обмануть собственную Судьбу. Видимо, мне изначально так было написано на роду - отправиться в те края, где работал наш далёкий пращур. Продолжить, так сказать, начатое им дело. Золото - металл хитрый и особенный, оно любит преемственность поколений и трудовые династии...

А что Наташка? Она, как и советовал шаман Афоня, крепилась и старалась - изо всех девчоночьих сил - быть доброй, понимающей и терпеливой. Уговаривала, мирила, убеждала и надеялась на родительское примирение. Даже в школе училась строго по графику - год в Питере, год в Бодайбо, год в Питере, год в Бодайбо.... Добиться этого - у современных российских чиновников-бюрократов - было очень трудно, практически невозможно. Но она добилась. Помогло это чему-то и кому-то? Кто знает. Но её родители, встречаясь друг с другом от случая к случаю, сугубо во время отпусков, до сих пор так и не развелись...