Аноним

Пробуждения… Утренние мгновения, когда сознание возвращается в тело, и ты неторопливо, а порой — наоборот, рывком начинаешь чувствовать, понимать, осознавать. Когда внешний мир вдруг обрушивается на тебя, стирая сладость сна, или наоборот — как сегодня — нежно, ласково принимает в свои объятия. Эти моменты всегда были особенно важны для Фрэнка, как моменты пограничные, ни на что не похожие. Когда грань между ничем и чем-то ещё не так явна, и можно упиваться сладким запахом и теплом любимых объятий, не предаваясь мыслям и рассуждениям.

Его разбудил мягкий поцелуй в висок, но Фрэнк ещё долго нежился, не открывая глаз. Потому что чудо, которое сейчас творилось вокруг него, до сих пор казалось ему слишком хрупким, а возможно, вообще ночным мороком, обманом рассудка. Но такая знакомая, тёплая рука уже зарылась в его волосы, а сухость любимых губ дарила короткие, ни к чему не обязывающие поцелуи щекам, векам и даже кончику носа.

— Просыпайся, соня, — раздался шёпот Джерарда над ухом, и Фрэнк широко улыбнулся. — Мы заснули, как были, и это просто возмутительно. При свете дня твой вид повергает меня в шок.

Голос наставника звучал шутливо, но возвращающаяся память напомнила Фрэнку о вчерашнем, и он всё же смутился, вспомнив, насколько грязен, и что на нём сейчас разодранная ненавистная ряса. Неспешно разлепив глаза, он тут же встретился со взглядом Джерарда. Фрэнк мечтал в эту секунду только об одном. И мечты его были очень просты и вдохновенны. Они были о том, чтобы каждое утро его начиналось со встречи с этими болотного цвета глазами, в которых танцуют игривые смешинки.

— Доброе утро, Джерард, — произнёс он, наконец.

— Доброе, мой мальчик.

Они лежали в объятиях друг друга на кровати в комнате наставника, куда и рухнули вчера без сил, едва вернувшись в поместье. Уже давно Фрэнк не спал столь глубоким, совершенно тёмным и спокойным сном. Не так он мечтал провести первую ночь в постели любимого мужчины, но всё было к лучшему. Слова Джерарда накрепко засели внутри его сердца, и он мог поклясться перед распятием: теперь ничто не помешает им быть друг с другом. И он точно не позволит Джерарду пойти на попятную. После вчерашнего… Нет. Маски сброшены, и Фрэнк видел для них обоих только одну ясную дорогу — вперёд. Ему оставалось надеяться лишь на то, что наставник также примет всё произошедшее и будет всецело способствовать этому.

И Фрэнк точно знал, что теперь-то не будет сдерживаться в проявлениях своих эмоций. Ему нечего стыдиться и не от кого прятаться. Его чувства — это, пожалуй, лучшее и самое ценное, что вообще есть в нём.

Поэтому он мягко ухватился за светлую блузу, притягивая Джерарда чуть ближе, и сначала робко, а затем всё свободнее и жарче начал касаться губами губ, пока не выпросил томный, разжигающий в теле огонь поцелуй.

— Ангел мой, — прошептал Джерард, отрываясь от его губ, — нам нужно привести себя в порядок и спуститься к завтраку. Не знаю, как ты, а я жутко голоден. И Марго уже стучала. А может, даже заходила, так что жди понимающих взглядов и улыбок.

Фрэнк знал, что наставник прав, но цеплялся за него до последнего, пока тот, мягко проведя ладонью по его щеке, всё же не высвободился и не встал со смятой нерасправленной постели. Вздохнув, Фрэнк тоже поднялся и отправился к себе.

Наскоро умывшись и обтерев всё тело над тазом в своей комнате, Фрэнк переоделся и, кинув оценивающий взгляд в зеркало, посчитал себя в полной боевой готовности.

Внизу уже слышались оживлённые голоса, Маргарет что-то говорила, то и дело переходя на восхищённые возгласы. Сам Джерард время от времени смеялся, заставляя улыбаться и Фрэнка, спускающегося по лестнице. Иногда слышались заинтересованные фразы Луизы, и Фрэнк радовался ещё больше, внезапно осознавая, насколько же он соскучился по таким вот семейным утрам, по родным, любимым всей душой людям.

— Доброго утра всем, — вежливо сказал он, в то время как крошка Луиза вскочила со своего места и, подпрыгнув, буквально повисла у него на талии с тихим визгом.

— Доброе утро, Франсуа! — мягко поприветствовала его Маргарет. — Лулу, детка, ну же, отпусти дядюшку Франсуа, ты же его задушишь! Посмотри, какой он стал худенький и бледный, его нужно срочно накормить.

Джерард наблюдал за их вознёй с мягкой полуулыбкой, то и дело бродившей по его лицу и опускавшейся на губы, казалось бы, совершенно внезапно. И только одному Фрэнку понятные быстрые взгляды из-под тени ресниц говорили, что между ними всё совершенно переменилось.

Отчуждённый, холодный наставник канул в Лету, и даже поза его теперь была более расслабленной, домашней, а лицо буквально источало спокойствие и удовлетворение от всего происходящего. Как лесной кот, пребывающий в сонной сытости и покое. Фрэнк улыбнулся, усаживая Луизу на место рядом с собой. Девочка тут же принялась намазывать свежий круассан маслом, чтобы чуть позже положить на него сыр и протянуть всё это сооружение «исхудавшему и побледневшему» Фрэнку. Маргарет и Джерард хором прыснули, а Поль тихо усмехнулся в седые бакенбарды.