Анонимные грешники (ЛП)

Но я должен сдерживать себя, потому что мои безжалостные действия будут иметь последствия. Сейчас больше, чем когда-либо, мне нужно меньше думать, как Порочный Висконти и больше как мои братья. Их ярость сгорает медленно, как свеча, в то время как моя подобна фейерверку. Мой фитиль подожжен, но я не могу взорваться, пока нет.

Не без плана.

Единственная причина, по которой я согласился пойти в лес с Рори — то, что я надеюсь, что это немного остудит меня, ровно настолько, чтобы сформировать связные мысли. Но я не могу перестать пялиться на нее, украдкой бросая взгляды на фиолетовую ссадину под глазом и окровавленный порез на губе.

Это вызывает у меня желание сжечь дотла все гребаное Побережье.

— Остановись! — изящный кулачок Рори сжимает мое пальто.

Я хмуро смотрю на нее.

— Что?

Она смотрит на меня как на сумасшедшего.

— Серьезно? Ты вот-вот угодишь прямиком в зыбучие пески.

Я отвлекаюсь, и мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что она говорит, и проследить за ее взглядом. Передо мной темная лужа грязи. Это выглядит достаточно плохо, чтобы испортить мои туфли, но не более того.

— Что-что?

— Господи, разве ты не изучал геологию в школе? Зыбучий песок. Грязь пропитана водой, так что, если ты наступишь в нее, она утащит тебя под воду. Посреди леса есть озеро, и когда ты подходишь к нему ближе, то обнаруживаешь довольно много участков зыбучих песков. Будь осторожен.

То, как она смотрит на меня с таким беспокойством, чертовски очаровательно. Она отпускает мое пальто и проводит пальцами по моему сжатому кулаку. Ее рука теплая и нежная, и я немедленно разжимаю свою ладонь и просовываю в её руку. К черту правило «не прикасаться». Это вылетело в окно в тот момент, когда я увидел ее разбитую губу.

— Ладно, Дэвид Аттенборо¹⁵, — ворчу я, сдерживая ухмылку. — Тогда показывай дорогу.

Она так и делает, пробираясь по грязной тропе, не заботясь о том, что ее ярко-белые кроссовки теперь грязно-коричневые или что ее джинсы грязные. Мне тоже все равно, все, на чем я могу сосредоточиться — то, как хорошо держать ее руку в своей. Наконец-то, черт возьми, прикоснуться к ней, даже если это будет самым невинным способом из всех возможных.

Господи. Эта девушка превратила меня в двенадцатилетнего девственника.

Вскоре деревья редеют, и мы добираемся до озера. Я окидываю взглядом воду.

— Какую бы редкую птицу, рыбу или гребаное насекомое ты ни захотела мне показать, этого будет недостаточно, чтобы убедить меня позволить тебе остаться здесь.

— Мы здесь не для этого, — тихо говорит она. Она отдергивает руку, и я неохотно отпускаю ее. Она достает свой мобильный из сумочки и отправляет сообщение.

Я изучаю ее.

— Ты нервничаешь.

Ее глаза встречаются с моими из-под густых ресниц.

— Я никогда раньше не приводила парня знакомиться со своим отцом.

Я набираю полную грудь воздуха и выпускаю его с тихим шипением.

— Рори, я…

— Пожалуйста, — шепчет она. Раздражение вспыхивает, как пламя, в моей груди, когда она снимает гребаное обручальное кольцо с пальца и засовывает его в карман. — Просто подожди.

Засунув руки в карманы брюк, я прислоняюсь к дереву, глядя на озеро. Проходит несколько мгновений, прежде чем у Рори звонит сотовый. Она смотрит на экран, прерывисто вздыхает и кивает.

— Пойдем.

Она ведет нас к причалу на полпути к озеру. В конце него есть маленькая хижина, и внутри я могу разглядеть две движущиеся фигуры. Когда мы подходим ближе, из нее выходит женщина и спускается по трапу нам навстречу. Когда она замечает меня, то замедляет шаг и останавливается, ее лицо бледнеет.

— Signor Висконти, — медленно произносит она, бросая взгляд на Рори. — Я не ожидала…

— Все в порядке, Мелисса. Он со мной, — тон Рори резкий. Она проходит мимо нее и добавляет: — Ты не могла бы подождать здесь сегодня?

Рот Мелиссы открывается и закрывается так же быстро. Ей удается кивнуть.

Я иду за ней к причалу, идя в ногу с ней.

— Кто это?

— Одна из сиделок моего отца. Она достаточно милая, и мой папа любит ее, но ее нанял Альберто, так что…

Ее фраза обрывается, и я киваю. Ей больше не нужно ничего объяснять. Но все же я не знал, что ее отцу нужен опекун.

У двери хижины она протягивает руку, не давая мне войти. Ее глаза поднимаются к небу, и она делает глубокий вдох, прежде чем нацепить на лицо ослепительную улыбку. Она стучит в деревянную панель и говорит: — Привет, папа!

Из хижины доносится ворчание, затем выходит мужчина. Он невысокого роста, одет в брюки-карго и теплую куртку. На шее у него болтается бинокль. Он широко раскидывает руки и заключает Рори в крепкие объятия.

Я замираю, стараясь не пялиться на него. Он… не такой, как я ожидал. Он не молодой, но определенно не выглядит настолько старым, чтобы нуждаться в сиделках. И физически он, кажется, в порядке. Он поворачивается ко мне лицом, его глаза сужаются.

— А это кто?

— Папа, это…

— Дэвид, — говорю я, протягивая ему руку для пожатия.