Читаем ANTICASUAL. Уволена, блин полностью

Конечно же, нас намного-намного-намного меньше. Их просто в моем окружении много. Нас подсознательно притягивает друг к другу. Это не имеет ничего общего с явлением под названием диаспора, землячество, которые образуют между собой люди разных национальностей. Они не просто общаются, они родные друг другу, заботятся о чистоте нации и помогают выжить на чужбине.

Мы же даже почти никогда не разговариваем о своем происхождении. Это не имеет особого смысла и в большинстве случаев лишнее. Да и вряд ли мы чем-то можем помочь друг другу.


Мы все слишком разные, поэтому каждый из нас по-своему одинок. Если только он не нашел свою настоящую половинку.

Только не подумайте, что это делает нас несчастными. Соотношение несчастных и счастливых среди нас примерно такое же, как и у землян. Как будто бы боль или одиночество являются поводом для недовольства жизнью! Отнюдь. Я свою боль и страдания люблю точно так же, как и радость и любовь. А как же! Кусочек жизни. Без них она была бы пресной и неполноценной, как монетка со стершимся аверсом. Или реверсом. Неплатежеспособна.

8.

Новая гениальная бизнес-идея

Меня осенила гениальная бизнес-идея. Надо купить квартиру, сделать ремонт с авторским дизайном и сдать в аренду. Тогда можно не работать больше. Никогда.

Надо только найти и подписать на это дело нескольких партнеров и запустить параллельно несколько проектов.

Не так интересно, как ресторан, зато можно быть спокойным за свое будущее. К тому же ресторан-то никто не отменял.

Я тут же начинаю импульсивно хвататься за трубку и выяснять обстоятельства.

Звоню риелторам, банкирам, строителям и архитекторам.

Ну не в таком, конечно, изобилии, это я от избытка эмоций всех во множественном числе написала.

Провожу несколько дней в Интернете и переговорах по этому поводу. Считаю цифры на всех прилегающих ко мне салфетках и в разных вариациях.

Пока что-то не очень шоколадно они складываются. Ладно, посмотрим. Я прошу Лену, риелтора, сделать подборку по помещениям в центре. На это нужно время, и мне ничего не остается, как успокоиться на несколько дней.


Сегодня с утра меня ждало потрясение. Утро, конечно, понятие относительное, но речь сейчас не об этом. Вчера вечером Гоша, друг моей подруги, привязал к антенне моего автомобиля белую ленточку, мотивируя это необходимостью выразить протест правительству Москвы против произвола на автодорогах. Я человек абсолютно аполитичный, меня произвол на дорогах не бесит. Я даже с пробками более или менее примирилась, чего сопротивляться и психовать, все равно не помогает. Ну да ладно, поскребла по сусекам мышления, амбарам воображения и нашла пару факторов, которые мне не нравятся. Гоша помог своими горячими речами.

Слабое и рахитичное недовольство правительством Москвы зашевелилось в моей душе, и я поехала спать, вместе со своей белой ленточкой.

А утром, выехав на дорогу, я обнаружила, что с белыми ленточками передвигаются половина машин.

У меня в душе тут же поднялась буря эмоций.

А что вы хотите, я уже два года только и слышу речи о том, какие москвичи негодяи. Холодные и равнодушные люди, погрязшие в тотальном снобизме. Я уже сама верить в это начала потихоньку. Хотя лично в моем окружении равнодушных негодяев нет. Я не думаю, что мне с окружением как-то особенно необыкновенно повезло. Хотя, повезло, конечно.

Конечно, когда ты всю жизнь прожил в другом, намного более провинциальном городе, как я, например, а потом вдруг раз и переехал, то перепад давления сумасшедший. Другой мир, и как с ним взаимодействовать — непонятно. Кажется, что намного меньше доверия, тепла, больше расстояния — в прямом и переносном смысле.

Первое, что я ощущала после миграции, — это энтузиазм необыкновенный. Дня три. Сейчас, думаю, мы весь мир перевернем.

А мне в ответ говорят:

— Да ты разговаривать сначала по-русски научись. И одежду на себя надень нормальную.

«Ах вы!» — думаю. И обиделась.

Пообижалась немного и успокоилась. Абсолютно бесполезное занятие, не помогает. Я проверила. Надо, думаю, как-то мне выжить тут.

Пока «курс выживания в городе Москве» проходила, энтузиазм поутих. Чего, думаю, саблей махать, все равно никто не падает. Пробки опять же на дорогах помогают устанавливать душевное равновесие.

Я от них раньше ревела, а потом мне некто Савельев говорит:

— Чего реветь, все равно не поможет. Машина только от сырости сгниет. Выезжай заранее: будет пробка, отлично, приедешь вовремя, не будет — тоже хорошо, пару лишних часов в жизни появилось, делом займись в машине. Книги читай, звонки деловые, то-се.

Некто Савельев у нас очень умный, его все всегда слушают, я тоже послушала и злиться по этому поводу перестала. А если уж ты по поводу пробок умеешь быть спокойным, то все остальное тебя вряд ли взволнует сильно. Потрясающая тренировка в принятии действительности.

Превращаюсь теперь в буддистку потихоньку. Или пофигистку. Что в принципе, мне кажется, одно и то же. Может, я ошибаюсь, конечно. Надо у Бориса Гребенщикова проконсультироваться. Или Тома Круза.

Перейти на страницу:

Все книги серии Покорителям Москвы посвящается

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза