Античный Чароплет. Том 3 (СИ)

Было ещё и «в-четвёртых», конечно же. Меня слишком радушно и гостеприимно приняли. Предложили еду, женщину… Демонопоклонники, пусть даже они и выходцы из благородных домов Индрахутары, не отличаются излишней доверчивостью. Это было странно. Но Хамал говорил про вечернее празднество. Скорее всего — ритуал. И у меня было стойкое предчувствие, что именно с ним и будет связано что-то особенное и опасное. Воспоминания из видения на входе в город мелькали перед глазами, смешиваясь с реальностью. Я маг. И я доверяю своему подсознанию, потому что именно оно в конечном итоге аккумулирует но только весь жизненный опыт, но и видение аур. Ментальная магия, да и другие направления Искусства так-то, напрямую зависят от конфигурации связи сознание-подсознание. И моя стала довольно прочной в последние годы. Я буквально нутром чувствовал, что Вилама — та самая. Из сна. Совсем не та, которая там была, но образ во сне был отражением именно этой конкретной девушки. И интерпретация этого образа была для меня очевидна, хоть я и не понимал, откуда: она не враждебна, но не та, кем кажется на первый взгляд. Вот и все, что я мог про неё сказать. Как, почему, зачем…

Я внезапно осознал, что влез в самое логово демонопоклонников исключительно наглым образом, не зная до конца, что меня тут ждет. Шансы вылезти из этой мутной водички живым изначально были не стопроцентными. Сейчас же я вообще играю на грани фола, рискуя оказаться в один момент в кольце врагов, но при этом имея возможность в какой-то момент разом уничтожить немалую их часть. Наверное, жесточайшая психологическая нагрузка многих последних дней дала о себе знать. А может быть Вилама была первой девушкой, которую я захотел столь сильно после Абхилаши. Но чувствовал я себя отлично. И настойчивый шепот подсознания буквально строил для меня картину того, как нужно себя вести дальше.

Глава 24

— Как я тебе, господин? — Вилама игриво крутилась, демонстрируя жемчужные бусы на своей шее. В моем инвентаря уже давно настоящая свалка из всяких редкостей и сокровищ. От старых травок и спартанского золота до туш дочерей Бхарамари. Сделать девушке приятный подарок, пусть и дорогой, было не жалко. Она очень старалась.

— Красиво смотрится: идеальный наряд. Ты выгодно подчеркиваешь это украшение! — Усмехнулся я. Ну, не считая того, что она крутится полностью в неглиже, у неё идеальный наряд, да.

— Фи, какие у тебя, господин, шутки. Ты же понимаешь, что не женщина подчеркивает украшение, а наряды и драгоценности — красоту женщины, — она быстро и ловко юркнула на ложе, прижавшись ко мне телом и уставившись глаза в глаза.

— Тогда это ожерелье отлично подчеркивает твою красоту!

Ситуация сюрреалистичная. Картина аховая. Если не считать того, что я в поместье демонопоклонников, которых собираюсь прикончить, день удался. Вилама — отдельная история. Глупо отрицать, что она мне сильно понравилась. Даже жалко отправлять на тот свет такую красавицу. Но ничего не поделаешь. Когда наступит момент, рука не должна дрогнуть. Нужно будет провести для неё обряд изгнания души, чтобы она не досталась Ленгу. Полагаю, это будет лучшая благодарность за те прекрасные часы, которые она мне подарила сегодня.

— Спасибо, — от размышлений о собственном убийстве меня оторвал неожиданно серьезный голос недавней любовницы. — За подарок.

— Тебе не дарили ожерелья?.. — Рассеянный вопрос был для меня скорее риторическим.

— А ты видишь на мне много ожерелий, господин? — Она тихо засмеялась. — Или других украшений?

— Рамеш не выглядел бедным человеком? — Осторожно уточнил я. Фраза в некотором смысле на грани оскорбления. Но все же ещё в рамках приличий. Непонятно, как отреагирует его дочь на такую шпильку в сторону отца.

— О, отец не беден! Он очень богат! — Вилама говорила искренне. Почти. Бывает на лицах людей такой… внутренний свет. Когда они честные, искренние… и Лживы где-то в глубине. Так происходит, когда человек где-то в далеких уголках сознания знает, что лжет. Но верит в свои слова. Аура не колышется: собеседник буквально убеждает себя, что говорит правду. Но за этой правдой ничего нет. И Вилама сейчас говорила так же.

— Я чувствую недосказанность. И немного… Боль, — последнее слово я произнес, смотря прелестнице прямо в глаза и не моргая. Она даже вздрогнула всем телом, не сумев выдавить из себя ни звука, хотя явно готовилась ответить на первую часть моих слов.

— Думаешь… Думаешь — ты первый, под кого он меня подкладывает? — Вилама выдохнула, осанка внезапно сломалась, плечи поникли.

— Ты слишком опытна и старательна, чтобы я был первым, — качаю головой. — Сколько тебе лет.

— Семнадцать. Отец очень богат. У него есть два сокровища: его тайные искусства. И я. И оба приносят ему статус, уважение, деньги и все то, чего он желает. Но с тобой, господин, мне нравилось, — её тон внезапно сменился на игривый. — Давно у меня не было такого мужчины.

— Избавь меня от сравнений, — морщусь. Кому будут приятны такие разговоры?.. — Рамеш открывается мне с неожиданной стороны. И…