Антигитлеровская коалиция — 1939. Формула провала

Переговоры проходили в обстановке эскалации фашистской агрессии, оформления военного союза между Германией и Италией 22 мая 1939 г. и нарастания напряжённости в германо–польских отношениях. Правительство Чемберлена согласилось на переговоры с СССР под давлением той тревожной и неопределённой ситуации, которая сложилась в Европе, и оппозиции, настаивавшей на образовании большого антигерманского союза. Сказывалось также стремление официальных кругов Лондона не допустить сближения Германии с СССР. Опасения, что сближение может состояться, усилились после вынужденной отставки наркома по иностранным делам Максима Литвинова З мая 1939 г.

И ещё один важный момент. Документы архива Форин офис свидетельствуют, что английское правительство вовсе не покончило с политикой умиротворения, рассчитывая на то, что в подходящий момент ему удастся договориться с Гитлером по спорным вопросам. И в этом смысле оно планировало использовать переговоры с СССР. 24 мая 1939 г. на заседании кабинета министр иностранных дел лорд Галифакс и министр по делам доминионов Инскип заявили, что «когда мы усилим наши позиции посредством заключения соглашения с российским правительством, мы должны выступить с инициативой о возобновлении политики умиротворения». Таким образом, «у нас появится возможность договариваться (с Германией. — А. И

.) с позиции силы, и скорее всего Германия прислушается к нам». Чемберлен согласился с этим, но заметил, что момент для принятия данного предложения «ещё не созрел. Необходимо не только оставаться сильным, но добиться того, чтобы другие осознали этот факт. К тому же общественное мнение. ещё не готово для такого поворота»[421].

Тройственные переговоры с самого начала (с апреля 1939 г.) натолкнулись на серьёзные трудности, преодолеть которые в полной мере оказалось невозможным. Англичане были против предложения СССР не заключать сепаратный мир с агрессором, поскольку не желали связывать себе руки твёрдыми обязательствами. Они также не соглашались (вплоть до июля 1939 г.) предоставить гарантии Прибалтийским странам, считая это слишком большой ценой за «помощь со стороны России»[422]

. К тому же Польша и Румыния были против прохода советских войск через свои территории в случае войны с Германией (СССР не имел общей границы с ней), а это создавало серьёзные трудности для всех участников переговоров. Польский министр иностранных дел Юзеф Бек во время переговоров с Чемберленом и Галифаксом в Лондоне в начале апреля 1939 г. твёрдо заявил, что Польша выступает против пакта о взаимопомощи с Россией, ибо он вызовет немедленную враждебную реакцию Гитлера и спровоцирует конфликт[423]. Но это была надуманная позиция, обусловленная политическими и идеологическими разногласиями между Варшавой и Москвой. Буквально через несколько дней после визита Бека в Лондон, 11 апреля 1939 г., Гитлер подписал план «Вайс» — план военного разгрома Польши.

Позицию Румынии 24 апреля озвучил министр иностранных дел Григоре Гафенку во время визита в Лондон: «Я не доверяю советскому правительству, поскольку их цель — мировая революция. Я полностью согласен с вашей (правительства Чемберлена. — А. И.

) линией»[424].

Прибалтийские страны — Латвия, Финляндия и Эстония (Литва, не имевшая общей границы с СССР, не фигурировала в проекте соглашения) также не были настроены в пользу сотрудничества с Советским Союзом. Так, министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер заявил 9 мая, что «советская военная машина может функционировать только в обороне», и его страна не примет гарантию от России[425]

. Примерно в таком же духе высказался и руководитель Финляндии Карл Маннергейм[426].

Ещё один важный фактор, повлиявший отрицательным образом на ход и исход тройственных переговоров, — оценка руководителями Англии оборонного потенциала СССР. Ключевое значение для них имел доклад начальников штабов «Военное значение России» от 24 апреля 1939 г. В нем отмечалась «низкая наступательная ценность» Красной армии из–за репрессий среди её командного состава и «жёсткой системы контроля со стороны комиссаров». Признав, что в начале войны СССР может выставить на свой Западный фронт 100 пехотных (стрелковых) и 30 кавалерийских дивизий, авторы утверждали, будто экономика страны не в состоянии обеспечить военными материалами более 30 дивизий. Отмечалось также, что коммуникации страны находятся в «плачевном состоянии», поэтому «оказание Россией какой–либо существенной военной помощи Польше исключено».