Антигитлеровская коалиция — 1939. Формула провала

В этой связи возникало несколько вариантов. Один из них — предоставление гарантий Польше и Румынии, но таких, которые исключали бы твёрдые обязательства территориальной целостности этих стран и оставляли бы возможность обсуждения с Германией спорных проблем, таких как Данциг. Не случайно на заседании кабинета 19 марта Чемберлен высказался против «гарантии существующих границ и неопределённого поддержания статус–кво» и отклонил предложение министра по делам доминионов Томаса Инскипа о проведении штабных переговоров с Польшей и СССР[416]

.

Другой вариант — договариваться (совместно с Францией) с СССР о создании большого антигерманского союза и системы взаимопомощи против нацистской агрессии. Польша и Румыния — потенциальные участники такой коалиции. Правда, в Лондоне не испытывали желания договариваться с СССР на равноправной основе и считали, что эвентуальный союз с Москвой содержит в себе больше минусов, чем плюсов. Вот что заявил Чемберлен на заседании кабинета 27 марта 1939 г.: «Наши попытки создать фронт против германской агрессии будут скорее всего обречены в случае привлечения к нему России». Он мотивировал это тем, что значительное число потенциальных союзников Великобритании настроено против участия СССР в антигерманском блоке; его образование укрепит Антикоминтерновский пакт, затруднит действия британской дипломатии по нормализации отношений с Италией и Японией и возбудит недовольство Испании, Португалии и ряда государств Южной Америки. Позицию премьера поддержали министр иностранных дел лорд Галифакс и министр по координации обороны лорд Эрни Чэтфилд. «Польша, — заявил Галифакс, — является более ценной величиной», чем Россия. Он отметил, что французское правительство не проявляет особой заинтересованности в сотрудничестве с СССР, но придаёт большое значение участию Польши в антигерманском блоке[417]

.

Но Чемберлен и его окружение не могли не учитывать настроения общественности. А она была возмущена действиями Гитлера и настаивала на принятии жёстких мер против агрессора. Впрочем, резкое изменение внешнеполитического курса было невозможно, и не случайно советский полпред в Великобритании Иван Михайлович Майский отметил это в донесении в НКИД СССР от 20 марта 1939 г.: «До тех пор, пока Чемберлен остаётся во главе правительства, трудно ожидать каких–либо прочных и серьёзных сдвигов во внешнеполитической линии Англии. Премьер, правда, потерпел полный крах в своей мюнхенской политике, и престижу его нанесён сильный удар, но в душе он, несомненно, и сейчас готов тянуть старую песню, и лишь давление общественного мнения мешает ему это делать. Поэтому Чемберлен пока выжидает и лавирует»[418]

. C точки зрения премьер–министра (и не только его) следовало усилить позиции Англии, выждать благоприятный момент для возобновления диалога с Берлином и обсуждения широкого круга спорных проблем, включая и проблемы территориальной целостности стран Восточной Европы. Но прежде последовали английские (а также французские) гарантии Польше, Румынии, Греции и Турции.

В западной исторической литературе присутствует мнение, что гарантии означали «дипломатическую революцию» в британской внешней политике, то есть отказ официального Лондона от умиротворения и переход на позиции противоборства с Германией. Однако эта версия не выдерживает критики и не подкрепляется архивными документами. Один из них — меморандум английских начальников штабов «Военное значение гарантий Польше и Румынии» от 3 апреля 1939 г. В нем они высказали большие сомнения относительно шансов Польши и Румынии в случае вооружённого конфликта с Германией: «Если Германия предпримет основное наступление на Восток, мало сомнений в том, что она сможет оккупировать Румынию, польскую Силезию и Польский коридор. Если она продолжит наступление в Польше, потребуется лишь некоторое время для уничтожения Польши. Ни Англия, ни Франция не в состоянии оказать прямую помощь Польше или Румынии на море, на суше или в воздухе для противодействия германскому вторжению. Более того, учитывая состояние английских и французских вооружений, ни Англия, ни Франция не могут обеспечить вооружениями Польшу или Румынию. Это подчёркивает важность получения помощи от СССР»[419]

.

Таким образом, гарантии не имели реального содержания. Они предназначались для успокоения общественности и были призваны служить средством сдерживания Германии. Но последнее было более чем проблематичным, что продемонстрировал европейский кризис в 1939 г.

Что касается англо–франко–советских переговоров, то они получили достаточно подробное освещение в публикациях документов и исследованиях историков[420]. Поэтому имеет смысл затронуть ключевые и дискуссионные моменты.