Антикиллер-2

– Слышь, друг, давай так договоримся, – задушевно обратился он к Насрулле. – Будешь привозить мне две тушки в неделю. С головами. Прям домой, я тебе адрес дам. Идет?

– Конечно, идет! – расцвел продавец. – Чем здесь стоять, лучше так... И мне хорошо, и тебе!

Пегий дал адрес, который и так был известен людям Севера.

– Раз головы берешь, значит, толк в еде понимаешь, – похвалил нового знакомого Насрулла. – Я их хорошо готовить умею... И другое: шулюм, хаш, жиж-гале, лагман... У меня первая жена чеченка была, я и их кухню отлично знаю. Если надо – могу приготовить стол на праздник, дорого не возьму... Расстались они довольные друг другом.

А два дня спустя Насрулла утром заехал к новому знакомому. Тот жил в районе, который старожилы называли Тиходонск-гора. Маленькие убоговатые домишки, когда-то горделиво символизирующие частную собственность и невиданное словосочетание «собственный дом», лепились один к другому на крутом склоне, вплоть до того места, где он переходил в откос, почти вертикально спускающийся к железнодорожному вокзалу.

"Москвич – пирожок подъехал к неказистому саманному строению с облупившимся от времени эмалированным номером, на котором еще можно было разобрать цифру. Насрулла посигналил, и вскоре пегий мужичок в рабочей одежде – засаленной клетчатой рубахе, мятых, никогда не стиранных штанах и обрезанных по щиколотку резиновых сапогах, вышел к нему навстречу.

Они занесли баранью тушку во двор и положили в оцинкованное корыто.

– Хочешь, я ее разделаю? – предложил Насрулла. Хозяин непроизвольно оглянулся, будто хотел с кем-то посоветоваться. Но в полого убегающем к откосу дворе никого не было. Только дальше, почти у самого обрыва, рядом с ветхим покосившимся домиком, курили два мужика. Они стояли, полуотвернувшись, но внимательно наблюдали за происходящим.

– Да нет, не надо.

Пегий расплатился, и Насрулла уехал. Тогда хозяин помахал курильщикам, и те неспешно поднялись к нему во двор. Наблюдающий в бинокль Рэмбо видел, как они потащили барашка к ветхому домику, как навстречу вышел еще один человек, который и стал разделывать добычу.

– Дом стоит на отшибе, прямо над обрывом, неподалеку еще один, – доложил вечером Рэмбо Северу. – Там они и живут. Мы засекли шестерых, может, и еще есть.

– Чеченцы? – спросил Север, задумчиво пожевывая папиросу.

– Кто их знает... Но похоже – нерусские.

Север рассказал все Кресту.

– Чего нам туда лезть, – решил тот. – Позвони Лису. Пусть менты сами с черными разбираются. А тот темный адрес проверь... Чую, как бы там Джафар не отсиживался.

Поздним вечером бригада Рэмбо подтянулась к солидному дому с закрытыми ставнями и рассредоточилась вдоль улицы, надежно спрятавшись в непроглядной темноте. Ждать им пришлось недолго. В конце квартала затормозил автомобиль, хлопнули дверцы, и две тени направились к таинственному дому. Условный стук – и калитка открылась. Но на этот раз к званым гостям добавились незваные.

– Тихо, суки! – Рэмбо, Доска и Кент ворвались в маленький неосвещенный дворик, прижали к забору двух гостей и открывшего им человека. Холодные стволы больно вдавились в испуганные лица. Следом вбежали еще четверо бойцов.

– Держите этих! – скомандовал Рэмбо. – Доска и Кент – со мной! Стараясь не шуметь, они вошли в дом. Здесь горел свет, тихо играла

музыка, пахло жареным мясом. За высокой дверью разговаривали несколько человек. Держа оружие наготове, Рэмбо стал подкрадываться к двери. В это время со двора раздался отчаянный крик:

– Атас, менты!

За дверью упало что-то тяжелое. Рэмбо бросился вперед, с силой ударил в незапертые створки, так что они, распахнувшись, грохнули о стены. Что-то было не так.

– Тихо, стоять, лапы наверх!

Съемщик с перекошенным лицом тянулся в угол за помповым ружьем, Рыба и Дятел ошарашенно прижались к стене. Увидев ворвавшихся. Съемщик выругался.

– Рэмбо! Ты что, охерел?!

– Ты?! – Рэмбо опустил пушку. – Тебя же нет в городе!

Съемщик повалился на диван. Руки у него дрожали.

– Я же от ментов ховаюсь! А чернуху запустил, что вообще уехал!

Рэмбо сделал знак Кенту.

– Быстро во двор, а то еще перемочат друг друга!

– А ты чего сюда?! – рявкнул Съемщик. – Что за дела?

Рэмбо спрятал пистолет под куртку.

– Баранины много хаваешь!

– Ну и что? Я вообще баранину люблю! И ребята часто приходят...

– А то, что в городе ящур. Кто баранину жрет – в карантин!

Съемщик смотрел непонимающим взглядом.

– Ящур, карантин... Ты-то при чем? Ты что, мент?

– Нет. Север санитарную инспекцию приватизировал. Теперь мы за чистоту боремся. И против эпидемий...

У Съемщика было такое лицо, что Рэмбо не смог сдержаться и засмеялся. Вторя ему, зашелся в смехе Доска.

– Санитарная инспекция! Ну дал... Уссаться можно!

Глядя на них, истерически захохотал и Съемщик. Пережитое напряжение требовало выхода и находило его в диком смехе. К ним присоединились Рыба и Дятел. С улицы зашли остальные. У Крючка был расквашен нос, и он зажимал его ладонью. Это вызвало новый приступ хохота.

– А я думал – пиздец, менты! – с трудом выговорил Съемщик, вытирая слезы.