Антикиллер-2

Осторожно, на полусогнутых напряженных ногах спускаясь по осыпающейся земле, Литвинов тоже добрался до верха опорной стенки. Далеко внизу виднелся маленький, как игрушечный, бульдозер и такой же игрушечный вагончик бытовки. Идти по ровному бетону было легче, чем по крутому осыпающемуся склону, но бездна слева, казалось, притягивает, как магнит.

Несмотря на то что Литвинов многократно проходил специальную полосу препятствий с узкой доской на восьмиметровой высоте, десантировался по тросу с вертолета, зависшего в сорока метрах над землей, прыгал с парашютом – все равно ему было не по себе. Хотелось присесть на корточки, достать пистолет и прекратить бессмысленное и опасное преследование. Тем более что он совершенно не представлял, как в таких условиях, не сорвавшись вниз, можно произвести захват преследуемого. Но он продолжал упорно двигаться вперед, неумолимо настигая беглеца.

Тот ли он, кого они надеялись захватить? Не факт, ох, не факт... Вместо чеченских террористов они вполне могли нарваться на любую уголовную сволочь, любую из расплодившихся в последнее время банд. Впрочем, сейчас разберемся...

Беглец добрался до начала будущего путепровода, осматриваясь, повертел головой. Дальше дороги не было. И моста, как такового, тоже еще не было. Пока были проложены только бетонные направляющие, на которые в будущем должны лечь плиты перекрытия. Каждая имела ширину полтора метра, расстояние между ними составляло около десяти. Направляющие уходили вдаль на два пролета, пересекали железнодорожные рельсы и заканчивались в пятидесяти метрах от обрыва. Дальше можно было только лететь.

Неизвестно, на что рассчитывал беглец, но он взобрался на неровный бетон и быстро пошел по дороге, ведущей в никуда. Литвинов последовал его примеру. После узкой кромки опорной стенки бетонная направляющая казалась широкой дорогой, Литвинов побежал, быстро сокращая дистанцию.

– Стой, стрелять буду! – на этот раз он не блефовал – «стечкин» вновь уверенно сидел в привычной к оружию ладони.

Поняв, что ему не уйти, беглец остановился, пошарил по карманам. Что у него там может быть? Неужели граната? Но это оказался всего-навсего большой складной нож. Он явно не годился против пистолета, но его хозяин, похоже, этого не понимал. Расставив ноги и чуть присев, он выставил вперед блестящий клинок и явно приготовился к бою.

Литвинов впервые посмотрел преследуемому в лицо. Если до последней минуты у него и были сомнения относительно того, кого задерживал СОБР, то теперь они отпали. Перед ним стоял Султан Мадроев по прозвищу Беспощадный.

Когда-то под Ножай-Юртом вот так стояли друг против друга отряд Тиходонского СОБРа и «батальон» полевого командира Мадроева. Тот уже прославился тем, что заживо сжег двух контрактников и отрубил голову морскому пехотинцу. А Литвинов расколошматил в пух и прах банду Хамзата и пристрелил его самого. Беспощадный вызвал Литвинова на переговоры и выдвинул условие: за каждый выстрел со стороны отряда он убьет одного бойца. Литвинов, в свою очередь, разъяснил, что Тиходонский СОБР исповедует принцип кровной мести со всеми вытекающими последствиями, причем за одного убитого или раненого бойца расплатятся своей кровью три чеченца. Это охладило пыл бандита.

Да, они хорошо знали друг друга... Теперь колесо судьбы совершило очередной причудливый поворот и поставило злейших врагов один на один будто для поединка.

Вставало солнце, высвечивая трещины и неровности бетонного основания, дул прохладный ветерок, издалека доносился гул приближающегося состава. Классическая концовка кинобоевика, когда смертные враги должны наконец выяснить, кто из них сильнее, а значит, достоин жить на белом свете. При этом положительный герой обычно уравнивает шансы: картинно выбрасывает обойму и выщелкивает из ствола патрон или просто отбрасывает оружие, чтобы ни в коем случае не использовать имеющееся превосходство и в очередной раз пройтись по краю между жизнью и смертью. В реальности, конечно, такой глупости никто не делает. Если преимущество есть, его и надо использовать на полную катушку. Сейчас судьбе было угодно дать преимущество Литвинову.

– Брось нож, – сказал он своим обычным голосом – тихо и спокойно. – Брось, сказал, завалю!

Это спокойствие не могло обмануть никого, кто знал майора. Но Мадроев сделал шаг вперед, прямо на пистолет. Между ними было три метра. Прямо посередине этого расстояния в бетоне проходил температурный шов.

– Перейдешь эту линию, стреляю, – так же спокойно предупредил Литвинов. – Брось пику и садись.

– С пистолетом ты, конечно, храбрый, – с ненавистью выдавил из себя Беспощадный. – Если ты мужчина – брось его. И я брошу нож. Тогда посмотрим!

Майор улыбнулся краешком губ.

– Ты бы бросил?

– Бросил! – с запальчивой убежденностью, которая очень мало стоит, выпалил террорист.

Улыбка у майора обозначилась заметней. Больше он ничего не говорил. Ствол «стечкина» был направлен в живот задерживаемому. Сзади раздавались шаги спешащих на помощь товарищей, сбоку накатывался грохот товарняка.

– А-а-а-а-а!