Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности

Но это наводило и на невеселые мысли. Становилось совершенно очевидно, что греки ничем не отличались от нас, что они мыслили, как мы. Прайс видел в этом неразрывную и продолжающуюся связь, а Кларк увидел, как много было утрачено. Невыносимо было думать, что, создав Антикитерский механизм, греки вплотную подошли к современной технической науке только для того, чтобы потом человечество оказалось на столь долгое время отброшено далеко назад. Позже Кларк изложил эти мысли в лекции о возможностях науки, прочитанной в Смитсоновском институте в Вашингтоне. Если бы греки смогли воспользоваться своими технологиями, говорил он, промышленная революция могла бы начаться больше 1000 лет назад. «И сейчас мы бы не просто летали вокруг Луны. Мы бы уже достигли ближайших звезд».

5. Героическая реконструкция

Теперь о Луне – светиле самом знакомом для жителей Земли, которых она вместе с тем не перестает поражать и которым она дарована в спасение от ночной тьмы[4]

.

Плиний Старший

Какую историю из XX в. ни рассказывай, любой сюжет совершает резкий поворот из-за Второй мировой войны. Ее темное жерло поглощало всех и вся – и спустя несколько лет выбрасывало в совершенно иных направлениях. Отклонение заметно даже на графиках Прайса. Рост научного знания, который должен быть неуклонным, вдруг на какой-то момент зависает, пока кривая не начинает вновь устойчиво ползти вверх.

Какие-то сюжеты менялись мало, иные уходили далеко в сторону. Но изменений не избежал ни один. Пока антикитерские фрагменты покоились в афинских подземельях, Альберт Рем в Мюнхене вынужден был уйти в отставку, Вирджиния Грейс находилась в изгнании на Кипре, скучая по своим амфорам, а Дерек де Солла Прайс преподавал в Лондоне физику. И будущее их зависело от ученых США и Германии, включившихся в гонку по высвобождению разрушительной мощи атома. Исход ее должен был определить дальнейшие пути героев этой истории, которым, в свою очередь, предстояло пройти через непредсказуемые коллизии, последовательно обретающие смысл возможности, подвергнуться влияниям, распространяющимся как цепная реакция и простирающимся в будущее, чтобы ныне живущим казалось, что иначе и быть не могло.

Точка отсчета всех траекторий – 5 часов 29 минут 16 июля 1945 г., сердце пустыни в штате Нью-Мексико, когда совместные усилия 130 000 американцев, работавших в Манхэттенском проекте, наконец принесли плоды. Находившийся в 30 км оттуда физик Ричард Фейнман проигнорировал официальное требование надеть темные очки, посчитав, что ветровое стекло грузовика защитит его глаза от излучения, и стал, видимо, единственным человеком, увидевшим взрыв во всей его мощи. На его глазах огненный шар в полной тишине изменил свой цвет – от ослепительно белого к желтому и оранжевому, черный дым начал виться по его краям и вырос в облако такой черноты, что кажется, в небе разверзлась дыра. Полторы минуты спустя тишину разорвал оглушительный гром, от которого перехватило дыхание и до костей пробрала дрожь. Так начался атомный век.

Прайс сыграл свою роль в том, что мы смогли понять эту эпоху. Десятки лет считалось, что только Германия и США пытались создать ядерное оружие. Глядя на руины главной японской физической лаборатории, американские офицеры даже подумать не могли, что когда-то там пытались осуществить японский «Манхэттенский проект», а ученые, которых они допрашивали, не сказали ничего, что могло бы вызвать у них подозрение.

Но с помощью своего японского дипломника Эри Яги Сизуме (и следуя совету Джозефа Нидэма выйти за пределы англоязычных источников) Прайс обнаружил неопубликованные исторические заметки и дневниковые записи, из которых стало ясно, что Япония активно разрабатывала свою атомную бомбу в рамках так называемого проекта «Воздушная мощь». Ёсио Нисина, ведущий физик Японии, еще в 1930-х во время поездки в Европу познакомился с Альбертом Эйнштейном и Нильсом Бором. Когда началась война, японское правительство поручило ему разработку атомной бомбы. Он был уже на полпути к строительству экспериментальной установки по обогащению урана-235, необходимого для начала цепной реакции, но в апреле 1945 г. по лаборатории нанесли бомбовый удар.