Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Кроме того, в государственных хранилищах распространены штампы, которые указывают на собственника книг. Однако не всегда книги помечались штампами; в государственных собраниях были и есть книги, которые никогда не штамповались. Как говорил, кажется, Н. П. Огарев, «и не касалася окова до человеческого слова». То есть в XX веке это было исправлено и проштампованы почти все книги, но малая часть – сумела сохранить девственность. Особенно если речь идет о книгах, никогда не выдававшихся в читальные залы. Такие книги есть и в Российской национальной библиотеке в Петербурге (бывшей Императорской Публичной библиотеке), и в Российской государственной (бывшей библиотеке московских Публичного и Румянцевского музеев), и в библиотеке МГУ, и в библиотеках некоторых научно-исследовательских учреждений – словом, почти везде, где сохранились большие массивы книг, поступившие до 1917 года. Ведь если поступление происходило уже при советской власти (особенно начиная с 1940‐х годов), то книги клеймились при поступлении, а также при рекаталогизации или при проверке фонда… Но все-таки значительное число книг оказалось не отмечено библиотечными штампами.

Откуда, собственно говоря, у нас такие познания? Из нашего опыта, которым мы и хотим поделиться. Однажды, много лет назад, один из московских букинистов позвонил нам с известием, что он счастливым образом купил несколько книг середины XIX века, которые происходят из библиотеки императрицы Александры Федоровны – жены Николая I. А поскольку автор этих строк всегда интересовался русским переплетным искусством, то антиквар хотел их просто показать на предмет того, не укажу ли я имя переплетного мастера. Когда я в тот же день приехал на них посмотреть, позавидовал новому владельцу – то были три книги из библиотеки императрицы, две в марокеновых зеленых переплетах, а одна – в особом бархатном, с вензелем государыни на верхней крышке. Никаких следов на книгах не было – ни штампов, ни инвентарей, ни библиотечных кармашков (ни следов ни от первого, ни от второго, ни от третьего). То есть это были прекрасные коллекционные экземпляры. Сомнения у меня возникли от карандашных, довольно размашистых, шифров на форзацах. То есть для антиквара они были бы просто «дворцовыми шифрами», но для человека, который с шестнадцати лет едва ли не ежедневно долгие годы ходил в читальные залы Библиотеки имени Ленина, они напоминали именно старые шифры Румянцевского музея. Переписав книги и шифры, я поехал на Калининский проспект, ныне Воздвиженку, и проверил эти три книги в читательском каталоге – шифры совпали. То есть это были книги, которые вместе со значительной частью библиотеки императрицы Александры Федоровны поступили в Румянцевский музей еще до революции 1917 года и оставались не проштампованными (потому что до сих пор такие книги штампуют именно при выдаче). Именно это обстоятельство и позволило кому-то похитить их из фонда – чтобы не было повода для подозрений.

Что делать? Заказывать эти книги я в библиотеке не стал – и без того было все ясно; смотреть равнодушно, как продается похищенное, тоже было невозможно; сообщать об этом «куда следует» казалось и вовсе неуместным, потому что так устроен русский человек – органам правосудия он не слишком доверяет, а участвовать в следственных действиях – желает еще меньше. На следующий день я вернулся к антиквару и рассказал ему все, что мне удалось выяснить. «Но штампов нет – значит книги чистые», – говорил он. И был прав. Однако раз книги украли и принесли к нему, то, если не пресечь такой «трафик», скоро этот неизвестный вынесет из хранилища РГБ весь ярус. Видя мою неотступность, антиквар смирился с тем, что с этими книгами, как он выразился, «попал». Впрочем, не совсем: антиквар соглашался ничего не заработать, но и терять свои средства также не хотел. Тогда я выкупил эти три книги по цене закупки, за свои деньги, и на следующий день отнес их в дирекцию библиотеки. Традиционно сотрудники книгохранилищ менее остальных заинтересованы в привлечении публичного внимания к фактам хищений (почему львиная часть хищений вовсе не афишируется), но я надеялся, что внутренние меры библиотека примет.

Донкихотство это радовало меня всего два дня, потому как уже на третий день я пожалел о содеянном: мне позвонили по телефону и пригласили в московский уголовный розыск для дачи объяснений. Надо ли говорить, что любой человек воспринимает такой звонок без положительных коннотаций. Делать нечего – сажусь на троллейбус и еду до остановки «Петровские ворота»…

Особенно обратило на себя внимание то, что беседовавший со мною майор никак не мог понять, в чем же состоит действительная причина столь странных действий: «Купить за свои деньги и подарить в библиотеку – это ж просто бред какой-то; если бы вы пришли сразу к нам – вы бы как минимум сэкономили!» И он тоже был прав: ни экономии, ни спокойной жизни не получилось… К счастью, этим продолжительным разговором история для меня и закончилась, а продажа книг из библиотеки прекратилась.