Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

В нашей практике был и совсем запутанный случай, когда в Апостольской библиотеке Ватикана мы нашли издание «Писем к князю Федерико Чези» Галилео Галилея, якобы 1641 года; то была брошюрка без титульного листа и выходных данных. Эта небольшая книжка хронологически попадала в корпус прижизненных изданий ученого, сохранился только один полный экземпляр этого издания, что затрудняло идентификацию. Из всего, что могло бы в этом помочь, – только издательская виньетка с вензелем в конце. Пришлось просмотреть все публикации Галилея в периодических изданиях: сперва XVII века – это не принесло никакого результата, затем XVIII века. И вот в нескольких номерах римского «Литературного журнала» 1749 года оказался искомый текст, а заставка на титульном листе журнала с вензелем полностью повторяла ту, что имеется на последней странице книжки из Ватикана, указывая на имя издателя. Этой находке была посвящена отдельная статья в ежегоднике РАН «Памятники культуры. Новые открытия». Однако нам в общем-то повезло, поскольку сочинения Галилея и о Галилее все-таки неплохо (хотя и не на 100%) учтены библиографически; трудность же состояла в том, чтобы найти все эти публикации и просмотреть их de visu. Когда же речь идет хотя бы и о русском, но малозначимом авторе, поиски источника могут быть и вовсе бесплодными.

Вырезки

(иначе называемые «выдерками»), то есть изъятия из журналов или сборников, произведенные после выхода полного журнала или сборника в свет, призваны заменить собой отдельный оттиск. Как мы упомянули, они могли существовать изначально – это было в ХX веке, когда советская полиграфическая практика постоянно боролась за экономию, и печатать отдельные оттиски считалось дорогим удовольствием, доступным разве что Академии наук. Поэтому авторские экземпляры статей в менее значительных изданиях (научные сборники вузов и тому подобное) брались из уже отпечатанных и сфальцованных, но еще не подобранных в будущие блоки листов. Их-то можно было отпечатать сверх тиража (без дополнительной возни с печатными формами, приладкой и прочим) сколько угодно – и несколько десятков экземпляров тут погоды не делали. Там же, в типографии, подбирались отдельные статьи в нужном количестве экземпляров. Причем если статья начиналась не с нечетной полосы, а заканчивалась не в конце четной, то все лишнее (будь то фрагменты предыдущей и/или последующей статьи) чаще всего заклеивалось бумагой, а сама статья покрывалась оберткой из такой же простой бумаги или же только заклеивалась полоской вдоль корешка. Затем такая вырезка скреплялась проволочными скрепками «на прокол», и – готово! Теперь, под видом «отдельных оттисков» это передавалось авторам. В любом случае это было авторам много проще, чем покупать за свои кровные полноценные экземпляры.

Но еще в XIX веке бывало, что собиратель или просто читатель формировал специальные сборники из статей, вырезанных из периодических изданий, по тематическому или иному принципу. Все помнят так называемые ефремовские конволюты – те, которые по тематическому принципу составлял для себя издатель и библиофил XIX века П. А. Ефремов, присоединяя к отдельным изданиям статьи из журналов и даже вырезки из газет. В XX веке особенно прославился М. И. Чуванов, который обычно вкладывал в книги отдельных авторов и вырезки их статей из различных журналов и сборников; по крайней мере, для авторов рубежа XIX–XX веков это было частым явлением в библиофильской практике Михаила Ивановича.

Но много большее распространение получила такая практика во второй половине ХX века, когда наблюдался необычайный подъем интереса к литературно-художественным («толстым») журналам. Многие могут и сейчас, потянувшись к книжной полке, найти собранные воедино романы, вырезанные из подшивок «Нового мира», «Знамени», «Октября», «Иностранной литературы», «Даугавы»… Иного свойства были вырезки у специалистов – историки и филологи, стесненные размерами квартир, не могли оставлять себе полные комплекты журналов по своей специальности и время от времени сидели, утруждая руки, и раздирали их, отделяя то, что идет в макулатуру, от того, что останется на полке, но будет переплетено в тематические сборники. Целые стеллажи таких вырезок я помню в домах многих филологов, особенно этим славится Л. И. Соболев, который даже старался переплетать одинаково такие сборники, а многие видевшие эти «собрания статей» стремились получить от него координаты умелого переплетчика.