Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

Но и в Германии, по словам Юнгвирта, у него забот был полон рот. Как-то он на грузовом автомобиле переправлял в Москву «мерседес-450», который Карпов лично присмотрел и оплатил в Штутгарте. Доставал лекарства для больного раком отца Карпова, пристраивал Толины книги в немецких и английских издательствах.

Не менее сенсационно, чем сообщение о планировавшемся побеге Карпова, выглядит рассказ Юнгвирта о том, что он по поручению чемпиона пытался вытащить из калифорнийского подполья на матч с Карповым шахматную легенду — Бобби Фишера. Результат: пять поездок в США, две встречи, расход времени — «300 часов», финансовые расходы — 28000 долларов.

Во всем этом, если верить не Юнгвирту, а Карпову, нет ни слова правды. Редко встречаются в подобных денежных аферах столь взаимоисключающие показания сторон.

Как утверждает Карпов, после матча 1978 года в Багио он встречал Юнгвирта всего лишь несколько раз... Совсем не то говорит Юнгвирт: «С 1976 по 1982 год мы встречались практически каждый месяц и обсуждали различные проблемы, после чего я получал соответствующие поручения ..»

Экс-чемпиона мира афера лишила того капитала, который был для него дороже полумиллиона долларов,— почти неограниченного доверия советских властей. До этого Карпов без проблем соединял активное членство в Коммунистической партии с западной географией своей шахматной профессиональной деятельности. Не было ни одного сообщения или даже намека на какие-либо его конфликты со строгими законами своей страны.

И тут всплывает миллионный контракт, о котором Карпов дома умолчал. По советским законам большую часть своих валютных доходов от соглашения с фирмой «Новаг» он должен был сдать в государственную казну, а остаток — около 20 процентов — получить частью в рублях, а частью в чеках, за которые в советских спецмагазинах можно приобрести западные и другие дефицитные товары.

В ходе уголовного разбирательства против Юнгвирта во всеуслышание будет сказано о том, что пока таится в материалах дела: товарищ чемпион имел по крайней мере три банковских счета на Западе, хотя это строго-настрого запрещено советским законодательством...

За накопленными западными дензнаками Карпов присматривал с соблюдением конспирации. Будучи в Гамбурге, он звонил в филиал «Дойче банка» на Клостерштерн и появлялся там перед самым открытием или сразу после того, как окошки уже закрывались. Советский клиент приказывал показать ему выписки из счетов и подтверждал факт контроля своей подписью. По словам руководителя филиала Вернера Зандера, показания которого зафиксированы в протоколе гамбургской уголовной полиции, Карпов «очень точно проверял предъявляемые ему выписки из счетов и документов — на цифры у него великолепная память,— а после проверки тут же уничтожал бумажки с подсчетами, разрывая их на мелкие кусочки».

Даже решившись на процесс против Юнгвирта, Карпов постарался оставить Москву в неведении. Он определенно пытался спасти гонконгские доллары от рук советских властей, поэтому помочь в поисках денег он попросил не советский Спорткомитет, а шахматных функционеров — президента ФИДЕ Флоренсио Кампоманеса и Альфреда Кинцеля, бывшего президента Шахматной федерации ФРГ» (№ 33, 1988).

«ДИ ВЕЛЬТ»: «Из показаний коммерческого директора Шахматной федерации ФРГ Хорста Метцинга: «Хуже всех из вовлеченных в это дело шахматных деятелей выглядит президент ФИДЕ филиппинец Флоренсио Кампоманес». На допросе Метцинг сказал, что тот покупал голоса на выборах в ФИДЕ. На какие деньги он живет, неизвестно. Поговаривают о его финансовых связях с супругой бывшего президента Филиппин Имельдой Маркое. В общем и целом, это «легендарная» личность...» (21 сентября 1988).

АГЕНТСТВО ДПА: «Экс-чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов выступил вчера в западноберлинском уголовном суде на процессе против журналиста Гельмута Юнгвирта... Карпов заявил, что не получил от обвиняемого ни пфеннига из причитающихся ему гонораров. Редактор северогерманского вещания, которому он полностью доверял, солгал, сказав, что компьютерная фирма «Новаг» разорилась и стала неплатежеспособной.

Обвиняемый решительно возразил Карпову, заявив, что снял для него дом в США и купил автомобиль, так как Карпов намеревался не возвращаться в Советский Союз. В выступлении Карпова были противоречия относительно того, давал ли он Юнгвирту комиссионные или нет.

Перед началом процесса возникли трудности, связанные с тем, что Карпов и два его берлинских адвоката должны были пройти через трехчасовую беседу в советском генконсульстве. Представителям СССР было не ясно, почему советский гражданин должен выступать в западноберлинском суде перед гамбургской судебной палатой» (20 октября 1988).